Когда придут ледяные ветра и морозистые утренники — можно и за налимом готовиться

фото: Александр Токарев

Места, о которых пойдет речь, совсем не экзотические и не дальние от городских окраин. Километров пятнадцать занимает путь до реки Малая Кокшага. Да и река действительно невелика. Но в малых этих местах малой моей Родины есть особое очарование — тихое и неяркое. Движения и звуки здесь такие же неторопливые и спокойные. Словно рассудительная речь мудрого, пожившего человека. Осенью, когда Природа замирает, будто в ожидании смерти и нового возрождения-реинкарнации, места эти почти пустынны и оттого еще более загадочные и притягивающие.

А началось все с небольшого эпизода на пригородной фазенде — пресловутого садового участка, правда, не в шесть классических соток, а раза в четыре побольше. Рыболову, как известно, нужны черви для рыбалки. Вскапывая огород перед зимой, я занимался одновременно и добычей насадки. И никак не ожидал встретить сопротивление пацифистски настроенной жены. «Как ты можешь их, выползших на последнее солнышко, зверски отнимать от земли и потом отдавать на съедение этим рыбам?!. Таких беззащитных, нежных, доверчивых? У них же дети, наверное, есть!..» — прозвучало для меня, как гром с неба… Признаться, я никогда не думал о червях в таком странном аспекте. И чуть не смалодушничал, ошарашенный новой постановкой вопроса. Что-то даже вроде угрызений совести шевельнулось в моей душе, когда я представил себе этих тоскливо ползающих сирот-детишек, ждущих пап и мам в своих уютных норках… Это было наваждение, и моя рука слабо упала вниз, выронив земляного доверчивого червя… Но тут же, вернувшись в суровую реальность, я подобрал удирающего червяка и цинично бросил его в банку. На что опять прозвучали упреки в садизме и жестокости. После чего особь Lumbricina, проклятый(ая) гермафродит, снова вернулся на грешную землю, выпущенный на волю женой. Оставшееся время вскопки превратилось для меня в сущий ад… Мне приходилось исподтишка выдергивать червей из комков и, пока жена не видела, бросать их торопливо в банку, которую я начал прятать под пучком ботвы. Если меня заставали на месте преступления, то червяк получал свободу, а я — очередные упреки и шантаж, мол, вечером никакого пива, а тем более — водки с устатку… Рыбак меня поймет.

Продолжить чтение →