Если из-за плотной облачности ориентироваться при помощи астрономических методов не удается, можно попытаться определить стороны горизонта по местным признакам.
Подчас человек, который хорошо знает в теории способы ориентирования по местным признакам, пытаясь применить свои знания на практике, бывает совершенно обескуражен — у него ничего не получается, несмотря на то что в его памяти свежи воспоминания о таких легендарных проводниках, как, например, Дерсу Узала, которые указывали путь экспедициям, основываясь нередко на едва заметных признаках.
Здесь надо заметить, что, во-первых, те способы ориентирования, что приводятся в специальной литературе, для наглядности даются в идеальном или несколько преувеличенном виде. В природе эти приметы подчас более размыты, нечетки, зачастую противоречивы, осложнены самыми разными факторами — характером рельефа, господствующими ветрами, близостью грунтовых вод, состоянием погоды и т.д. Во-вторых, у людей, живущих на природе и сильно от нее зависящих, действительно порой развивается необыкновенная наблюдательность, позволяющая им не сбиваться с пути. Но качество это — результат постоянной, каждодневной, подчас бессознательной тренировки. Подобная наблюдательность вырабатывается в течение многих лет, и потому такие люди ориентируются, так сказать, в автоматическом режиме, не прилагая для этого специальных усилий, на ходу обращая внимание на необходимые приметы, сравнивая и сопоставляя увиденное при различных обстоятельствах, отбрасывая случайное и делая выводы о своем местоположении и верном направлении движения. Но даже самые хорошие проводники лучше ориентируются по Солнцу, Луне и звездам.
Поэтому тем, кому доведется ориентироваться по местным признакам, нужно, прежде всего, запастись терпением. Ни в коем случае нельзя торопиться с заключением о расположении сторон горизонта, основанным на одном-двух наблюдениях.
Среди примет, которые имеют наибольшее практическое значение для таежников, нужно выделить те, что связаны с воздействием солнечного тепла на растительность и, в первую очередь, на деревья.
Кора деревьев с северной стороны обычно грубее и темнее, чем с южной, что хорошо заметно на березе, лиственнице, осине.
С южной стороны ствола деревьев хвойных пород выделяется больше смолы, чем с северной.
После дождя и в сырую погоду стволы деревьев хвойных пород чернеют с северной стороны, что особенно заметно у сосны. Это объясняется тем, что на сосновой коре развита тонкая вторичная корка, которая образуется раньше на теневой стороне ствола и заходит выше, чем на южной. Во время дождя эта корка темнеет и набухает, а поскольку солнечные лучи на нее почти не попадают, то и сохнет она дольше.
Мхи и лишайники — тенелюбивые и влаголюбивые растения -гуще растут с северной стороны деревьев и камней. Мох с северной стороны более влажный.
Муравьи, как правило, строят свои жилища к югу от дерева или пня. Если муравейник расположен не у дерева, то его южная сторона обычно более пологая.
Трава на северных окраинах полян, лесных прогалов, а также с южной стороны отдельно стоящих деревьев, пней, больших камней весной бывает гуще. Летом же северные стороны полян выгорают. Жарким и засушливым летом роса на траве, растущей у дерева или камня, дольше сохраняется с северной стороны, а сама трава выглядит более свежей. Более продолжительное время роса сохраняется и на северных склонах оврагов. Ягоды в период созревания приобретают окраску с южной стороны раньше, чем с северной.
Однако бессмысленно искать все эти приметы в густолесье, буреломе, посреди лесной чащи, где они выражены очень слабо или не выражены вовсе, «затерты» сложившимся микроклиматом. Наибольший интерес и ценность для определения сторон горизонта представляют поляны, опушки, просеки с отдельно стоящими на них деревьями, растениями и предметами, на которых в значительно большей мере проявляется воздействие солнечного тепла. Информация, полученная на основе таких примет, несколько раз перепроверенная разными способами, может дать довольно ясное представление о расположении сторон горизонта.
Некоторую помощь в ориентировании может оказать даже меняющийся характер растительности. Так, многие таежные исследователи неоднократно обращали внимание на разительные перемены при переходе с северных на южные склоны сопок, холмов, гор. Обращенные к югу склоны сопок — сосново-степные, как правило, легко проходимые; обращенные к северу — таежно-кустарниковые, густо поросшие лиственницей, почти лишены травы и представляют собой дремучую тайгу. Распространение некоторых видов деревьев тоже иногда может служить хорошим ориентиром. Например, известно, что на юге приморской тайги бархатное дерево встречается исключительно на северных склонах, а на южных — дуб.
Довольно известен способ определения сторон горизонта по лесным просекам. Просеки обычно прорубают по направлениям север-юг и восток-запад. Лес таким образом делится на кварталы, которые нумеруются, как правило, с запада на восток и с севера на юг — первый номер ставится в северо-западном углу, последний — в юго-восточном. На пересечении просек устанавливают квартальные столбы, верхняя часть которых обтесывается в виде граней. На каждой грани подписывается номер противолежащего ей квартала. Понятно, что ребро между двумя наименьшими цифрами указывает направление на север (рис. 18). Нужно, однако, учесть, что иногда по хозяйственным соображениям просеки прорубают, никак не соотносясь со сторонами горизонта.
Рассказывая об определении стран света по местным признакам, нужно упомянуть и о некоторых заблуждениях, связанных с этими способами ориентирования. В первую очередь это довольно широко распространенное мнение о том, будто можно определять стороны горизонта по ширине годовых колец на спилах деревьев. Утверждение, что кольца шире с юга, чем с севера, неверно, этим признаком нельзя руководствоваться при ориентировании на местности, и доказано это было еще в XIX веке. Тем не менее это заблуждение весьма распространено и нет-нет да и появится то в одной, то в другой книге (автор, к немалому своему удивлению, обнаружил подобную рекомендацию даже на страницах одного из современных школьных учебников). А началось все триста лет назад, когда английский биолог Джон Рей заметил, что южный радиус на спиле дерева больше, чем какой-либо другой. Это утверждение породило массу споров в научном мире, которые с переменным успехом длились более семидесяти лет. В 1758 году Дюгамель де Монсо ниспроверг заключение Рея, доказав, что далеко не всегда южный радиус больше других. Однако еще четверть века спустя правоту Рея горячо поддержал пользовавшийся большим авторитетом директор Парижского ботанического сада Антуан Жюсье. Точку в этом бесконечном споре поставил академик А.Ф. Миддендорф, посвятивший многие годы своей жизни изучению растений Сибири и, в частности, наблюдавший спилы деревьев, растущих на Енисее. Он обнаружил, что нет никакой строгой зависимости ширины годовых колец от сторон горизонта, о чем и написал в своей книге «Путешествие на север и восток Сибири»: «Ствольные пластинки мои, оказывается, вовсе не эксцентричны, и если А. Шренк (1854) нашел, что южная сторона древесных колец на северных деревьях несколько шире других сторон (как два к трем), то это, вероятно, относится только к южным окраинам лесов». Характер роста клеток дерева зависит от десятков разнообразных причин, поэтому и ширина годовых колец может быть ориентирована в какую угодно сторону. Более того, если сделать спилы на одном и том же дереве, но на разной высоте, то откроется удивительная картина — максимальная ширина годовых колец меняется по высоте в самых разных направлениях, порой указывая в диаметрально противоположные стороны.
Не менее частое заблуждение касается возможности ориентирования по густоте кроны деревьев. Конечно, бывает, что ветви дерева растут гуще с южной стороны, но делать из этого частного обстоятельства аксиому нельзя. В лесу ветви деревьев развиваются в основном в сторону свободного места; конфигурация кроны отдельно стоящих деревьев зависит главным образом от направления господствующего ветра.
В тех случаях, когда путешественники потеряли ориентировку, как показала практика, быстрее, проще и надежнее всего вернуться назад по собственным следам туда, где можно абсолютно достоверно определить свое местонахождение. Между тем нередко заблудившиеся люди стремятся продолжать движение. Обычно это происходит в тех случаях, когда один человек ведет группу и, утеряв ориентировку, не спешит остановиться в надежде на то, что ситуация вот-вот прояснится. «Вот-вот» растягивается на десятки минут, а порой и на часы. Группа движется в неизвестном направлении, только усугубляя свое положение. Бывает и так, что, заблудившись, люди пытаются как можно быстрее выбраться из этой неприятной ситуации и начинают «подгонять» местность под карту. Они замечают лишь те ориентиры, которые делают местность узнаваемой, а все несовпадения считают случайными. Подобный самообман, а также стихийное неосмысленное движение еще больше запутывают путешественников.
Едва лишь появились сомнения в правильности выбранного направления движения, нужно тотчас остановиться и попытаться восстановить ориентировку. Если сделать это не удается, нужно возвращаться по своим следам. При этом не надо срезать петли и углы — попытка таким образом сэкономить силы и время обычно ни к чему хорошему не приводит и чревата утратой последней возможности определить свое местоположение.
Иногда удается сориентироваться, осмотрев местность с какой-либо возвышенной точки — с вершины холма, сопки, в крайнем случае, с высокого дерева. Сопоставление увиденных хорошо заметных ориентиров, их взаиморасположения и расстояния между ними с отображением местности на карте позволяет порой прояснить обстановку. Необходимо рассмотреть вероятность ухода группы на «параллельную ситуацию», то есть в схожий район (соседняя долина реки, ущелье и т.п.). Если в данной местности такой район есть, то эта возможность проверяется в первую очередь, поскольку это значительно сокращает круг поисков и упрощает задачу определения своего положения на местности, которая в данном случае сводится к сличению каких-либо характерных ориентиров.
Если опознать местность не удается и нет никакой возможности вернуться назад, нужно попытаться проследить свой путь по памяти. Каждый участник группы должен постараться вспомнить, в каком направлении выдерживался маршрут (с какой стороны светило Солнце, дул ветер и т.п.); какой протяженности были переходы, какие ориентиры встречались в пути{ручей, озеро, болото, овраг и т.п.); как часто устраивали привалы и какой они были продолжительности, менялся ли во время движения характер растительности и т.д. Восстановив коллективными усилиями ход событий, нужно обозначить на карте место своего предполагаемого нахождения и, исходя из этого, принять решение о дальнейшем движении.
Вариантов здесь не очень много. В случае, когда никаких сомнений в ориентировке нет, можно возвратиться на нитку маршрута и продолжить путь. Если сохраняется неуверенность в оценке места пребывания, лучше попытаться вернуться в точку последних достоверных координат. Полная же неопределенность положения (особенно если на исходе запасы продуктов или кто-то из путешественников нездоров) диктует единственно возможное в данной ситуации решение — постараться как можно быстрее выйти к людям. Помочь в этом могут так называемые «вечные» и большие линейные и площадные ориентиры: крупные горные хребты, реки, автомобильные и железные дороги, озера, просеки, миновать которые невозможно. Большинство населенных пунктов находятся на реках, таежные реки являются едва ли не основными транспортными путями, на реках можно чаще встретить рыбаков и охотников. Поэтому при потере ориентировки рекомендуется двигаться вниз по течению любого водотока (ручья, реки), который приведет к более крупной водной артерии, на берегах которой могут жить люди. Исключение из этого правила составляют реки севера Сибири, устремляющиеся к все более безлюдным и необжитым местам.
Комментарии