В конце XV и в начале XVI столетия образовалось Русское централизованное государство (окончательная ликвидация феодальной раздробленности завершилась в XVII в.).
В связи с ростом товарного обращения и денежного хозяйства, увеличением обмена между районами, образованием национального рынка потребность в пушнине значительно выросла.
Резкое увеличение спроса на меха как на внутреннем, так и на внешнем рынке стимулировало охотничий промысел. Несмотря на возрастающее поступление пушнины на рынок, спрос полностью не удовлетворялся и цены на меха повышались.
С расширением Московского государства на север и восток пушные запасы его увеличились. Промышленные и торговые люди устремлялись в новые земли, куда их притягивали сказочные пушные богатства. Да и в вековых лесах в районе Москвы водилась масса пушных зверей — куниц, горностаев, белок, а также лосей. В XV столетии под Москвой добывалось много речных бобров.
Эксплуатация охотников усилилась как в старых русских землях, так и на вновь присоединенных территориях. В XVI в. мозырский наместник требовал у крестьян вносить оброк медом и лисьими шкурками. Охотники-лопари (саами), зыряне (коми), вогулы и другие народности Новгородских земель, вносившие ранее дань новгородцам, продолжали платить ее, главным образом пушниной, русским воеводам. Население Среднего Поволжья, где в XV—XVII вв. была сильно развита охота на пушных зверей, платило высокую дань мехами до середины XVI в. феодалам Казанского ханства, а позже царской казне. Помимо эксплуатации со стороны феодалов, охотничье население всех районов Русского государства жестоко эксплуатировалось торговцами, скупавшими меха у охотников по низким ценам.
Усиленные сборы пушнины в виде оброка, дани и ясака (натуральная подать), скупка пушнины торговцами за бесценок заставляли охотников-промысловиков добывать пушных зверей всеми способами, в любое время года, что вело к сокращению пушных ресурсов. В первой половине XVI в. леса Воронежской, Курской, Киевской и даже Полтавской областей изобиловали пушным зверем, и местные жители занимались охотой, в особенности на речных бобров. Через столетие в тех же местах земледелие стало главным занятием населения, а охота потеряла свое значение.
Огромная территория Севера и Сибири, покрытая большими лесами, была малозаселенной. Это обстоятельство до некоторое степени замедляло сокращение поголовья ценных пушных зверей, несмотря на усиленный охотничий промысел. Пушные богатства Сибири имели важное значение в постепенном распространении русского владычества дальше на восток, ибо они притягивали в Сибирь большое количество людей, приезжавших, из России не только для скупки мехов, но и ради участия в охотничье-пушном промысле. Эти промышленники (так их стали называть) смело углублялись в самые глухие уголки Сибири и оседали там. В 1626 г. в районе реки Нижней Тунгуски находи-, лось 189 русских промышленников, а по реке Средней Тунгу-, ске—312 человек. В 1627 г. в Туруханске зимовали 700 охотников. По подсчетам П. Н. Буцинского в первой половине XVII в. через Мангазею ежегодно проходили на восток от 500-до 1 ООО русских промышленников и купцов. В 1642 г. через якутскую таможню прошли 839 русских охотников на соболей; в этом же году в Ленский острог прибыли с пушных промыслов 3 000 человек. В первой экспедиции Хабарова на Амур в 1649— 1650 гг. участвовало большое количество промышленников. Якутский воевода писал в 1680 г., что до его приезда в Якутск более 100 промышленников и торговцев находилось на реке Олекме.
После завоевания в конце XVI столетия Московским государством западной части Сибири пушной промысел приобрел здесь громадное значение. «Мягкая рухлядь» стала поступать из Сибири в больших количествах как для вывоза за границу, так и для внутреннего потребления. Цены на шкурки пушных зверей на русском рынке понизились. Если в 1483 г. за одну шкурку бобра платили 2 руб. 85 коп. (16 грошей), а за шкурку куницы 90 коп. (5 грошей), то в конце XVI в. бобровую шкурку продавали по 2 руб., а куньи меха по 13 руб. 2 гривны за «сорок» (сорок штук), т. е. по цене около 33 коп. за одну шкурку куницы.
В XVII в. в результате вырубки лесов и хищнической охоты запасы пушных зверей во многих местах сильно сократились; в этот период большое количество пушнины добывалось еще в Сибири, в Приуралье, в Двинской земле, на Мурмане, в Новгородских землях. Много высококачественных соболей водилось на Печоре, но в Двинской области и около Углича соболи встречались уже редко.
В XVII столетии большое количество соболей и других видов пушных зверей добывалось в Сибири. В начале века лучшие сибирские охотники промышляли свыше двухсот соболей в год. Так, например, в 1630 г. 114 охотников привезли в Туруханск 31 900 шкурок соболей, добытых ими в районе рек Тунгусок.
Соболиные шкурки в XVII в. десятками тысяч поступали в царскую казну в виде ясака, которым облагалось местное население. В конце XVI столетия остяки (ханты) вносили в казну по одиннадцать соболиных шкурок с охотника, полымские вогулы — по семь шкурок (ранее по десять—двенадцать). В 1558 г. ясачные сборы дали царской казне 18 640 шкурок соболей. В XVII в. после присоединения Сибири к Русскому государству поступление соболиных шкурок в казну сильно возросло. Ясак сибирских народностей составлял в то время несколько десятков тысяч шкурок соболей, так как каждый взрослый человек обязан был вносить в казну от десяти до двадцати шкурок соболиного меха.»
До присоединения сибирских земель к Московскому государству ясак с местного населения этих районов собирался казанскими и сибирскими ханами. Русские власти не изменили форму обложения данью жителей присоединенных земель. Ясак в Сибири вначале собирали главным образом соболиными Шкурками, затем по мере уменьшения добычи соболей — шкурками других ценных зверей и, как исключение, деньгами. Хотя от взноса ясака полагалось освобождать старых людей, инвалидов, и детей, фактически сбор ясака производился со всех жителей.
Кроме уплаты ясака, население Сибири обязано было дарить воеводам и другим представителям московской власти поминки, т. е. подарки мехами. Впоследствии, когда поминки стали передаваться по приказу правительства в царскую казну, русские чиновники начали требовать от местных жителей особые соболиные подарки для себя.
Ермак, продвигаясь по Западной Сибири, послал царю Ивану IV в качестве подарка 2 400 шкурок соболей, 2 000 шкурок бобров, 800 шкурок черно-бурых лисиц. После закрепления русских на реке Иртыше, жители района реки Конды ежегодно вносили ясак в размере нескольких тысяч пушных шкурок. Местные князьки также облагались налогом, который они, естественно, перекладывали на своих подданных; в 1594 г. князек Кондовской территории передал русскому воеводе 426 шкурок соболей, 61 шкурку бобров, 300 шкурок лисиц и 100 шкурок белок. В 1620 и 1621 гг. князьки района реки Средней Тунгуски делали подарки представителям русской администрации по 40—45 шкурок соболей от каждого князька; остальные жители этого района платили ясак и поминки по 8—10 соболиных шкурок от каждого.
Сибирская пушнина поступала в Москву и другие русские города не только в форме ясака, отгружаемого в царскую казну. Еще большее количество мехов скупалось у населения Сибири русскими торговцами, которые сотнями прибывали из-за Урала на присоединенную территорию, обычно следуя в арьергарде военных отрядов, а иногда и опережая их. Некоторые купцы, закупив крупную партию пушнины, увозили этот ценный товар в Россию, другие — оставались в Сибири навсегда, расширяя торговлю мехами, отгружаемыми в Москву или в морские порты — на экспорт.
