Существование бобра, как активного регулятора гидрологического режима, всегда было теснейшим образом связано с экологической ситуацией на территории и тем самым с экономикой природы. Вопросам истощения легкодоступных, невозобновимых природных ресурсов и необходимости немедленной интенсификации использования возобновимых богатств и теоретическому решению обширного круга экологических проблем в последние два десятилетия посвящается все больше научных трудов, в том числе крупных. Отметим сообщение X. Шиндлера (Schindler, 1979) о том, что истощение природных ресурсов, например, в США характеризуется тонной сухих отходов на 1 человека в год.
А. Г. Банников в предисловии к книге Ж. Дорста (1968) важнейшей задачей охраны природы считает борьбу за комплексное рациональное использование и расширенное воспроизводство возобновимых природных ресурсов.
В. А. Егоров и соавт. (1980), анализируя «Латиноамериканскую модель глобального развития» (модели «Мир-2» и «Мир-3»), предлагают уменьшить скорость экономического роста, чтобы снизить давление на природные ресурсы и окружающую среду. Авторы приходят к выводу, что избежать глобальной экологической катастрофы в принципе невозможно, если не ввести управление распределением капиталовложений и не вкладывать средства в-восстановление уничтоженных природных ресурсов и на проведение других экологических мероприятий. На наш взгляд, весьма весомо их замечание о том, что эти затраты должны составлять ощутимую долю всех затрат общества. Однако в ближайшие годы вряд ли такая возможность появится. В. Циглер (Ziegler, 1979) для анализа и прогнозирования поведения окружающих человека экосистем разработал систему определения и сравнения зависимости между происходящим в результате деятельности человека освобождением энергии и плотностью народонаселения, с одной стороны, и отрицательным внешним влиянием этого освобождения энергии на экосистемы — с другой. Разработанная им методика позволяет выразить испытываемую средой нагрузку в виде суммы освобожденной человеком энергии. Он подчеркивает способность человека вредить своим жизненным условиям или даже их полностью разрушать — опасность, которая возросла с применением машин. Нагрузку на окружающую среду он толкует как изменения в ее матрице, вызванные таким освобождением энергии, вторично независимой от энергии солнца. Вымирание или уничтожение отдельного вида — подобно выпадению графы в матрице — разрушает естественные пищевые цепи и может повредить существованию всего биоценоза (как это было с бобром. — М. Б.).
Весьма угрожающая экологическая ситуация сложилась на густонаселенной территории ФРГ (Niedl, 1980). По словам В. Нидла, при нынешнем уровне урожаев для получения одной пищевой калории уже требуется десять калорий чужой энергии, которые мы затрачиваем на получение урожаев сельскохозяйственных культур в виде минеральных удобрений и различных ядохимикатов. Те, в свою очередь, накапливаются в пищевых продуктах и организмах потребителей этой продукции. «Наш яд насущный даждь нам днесь», — иронизует Нидл (Niedl, 1980, S. 254), добавляя, что за отсутствие здоровых инстинктов, оберегащих организм от вредных продуктов, в конечном счете платим мы все (и уже давно. — М. Б.). Чрезвычайно мрачную картину рисует Ф. Курт: «Чтобы обеспечить себе возможности выживания, человек завез домашний скот в самые отдаленные уголки земли. Он запрудил водотоки, мелиорировал почвы, с которых с помощью минеральных удобрений и биоцидов стали получать рекордные урожаи. За кратковременным успехом последовало разрушение огромных систем» (Kurt, 1982, S. 26).
Сходной точки зрения придерживается С. С. Шварц (1976). По его словам, человеческая деятельность оказывает на природу прогрессирующее (обычно отрицательное. — М. Б.) воздействие и любые меры предосторожности лишь ослабят воздействие человека на природу, но не ликвидируют опасность ухудшения природной среды. Он видит сущность экологического кризиса не в том, что в результате непродуманных действий человека гибнут биологические природные ресурсы, а в том, что подрывается способность природных комплексов к саморегуляции (как это уже произошло с нашими внутренними водоемами. — М. Б.) или система саморегуляции начинает работать против человека и человечества (Шварц, 1976, с. 186, 187). Отравление рек и внесение в почву ядовитых веществ он трактует как отклонение от оптимальной технической политики, а не как выражение стратегии человека индустриального общества в отношении к природе. На примере искусственного возобновления лесов посадками, требующими многомиллиардных расходов, он предлагает объединение усилий природы и человека. На смену пассивной «охране природы» должна прийти работа по созданию оптимальной природной среды и биогеоценозов, способных к саморегуляции в измененной человеком среде (Шварц, 1976, с. 190, 191).
Такими биогеоценозами, безусловно, являются бобровые поселения с плотинами в антропогенных ландшафтах (см. смотреть статью под номером 1.15). Но поскольку природные воды являются важнейшей составной частью биосферы и главнейшим объектом окружающей среды (Николаеико, 1980, с. 3), то для экономической оценки деятельности бобра в природе (одновременно и в народном хозяйстве) основным критерием должен служить вклад поселения в поток энергии (Одум Г. и Э., 1978, с. 42).
Анализируя экологическую литературу, обнаруживаем, что чем ближе к нашим дням, тем тревожнее характер публикаций. Так, 3. Ф. Шумахер весьма распространенную веру в то, что проблема продуктивности Земли решена, называет роковым заблуждением, ибо в действительности ничто не решено, несмотря на хозяйственные, технические и другие знания, несмотря на хитроумные материальные инфраструктуры, несмотря на бесчисленные формы высокоразвитой технологии, которой мы сегодня располагаем (цит. по Wild, 1984, S. 89). В. Вильд пишет, что во всем мире человек стоит перед фактом перегрузки экосистемы Земли. Мрачную картину будущего, нарисованную зарубежными специалистами, старается смягчить Е. К. Федоров (1977), успокаивая нас констатацией: «История технического прогресса показывает, что человек разрабатывает новые способы производства, новые способы получения энергии, отыскивает возможности использования новых видов ресурсов гораздо раньше, чем создается угроза исчерпания прежних возможностей (с. 32)». Он выражает надежду, что наука в силах предотвратить экологический кризис, однако вынужден признать, что наша деятельность заметным и часто вредным для нас образом влияет на естественный ход стихийных явлений на поверхности Земли (Федоров, 1977, с. 21). После выпуска его книги прошло десятилетие, но нет ни малейшего основания полагать, что общая экологическая ситуация улучшилась. По крайней мере что касается водных ресурсов Латвийской ССР, то она значительно ухудшилась (Залитис, 1983). По словам В. Пескова: «Деградация природы наступает с такой скоростью, что непосредственно угрожает благополучию многих людей и стабильности государств» (Песков, 1982, с. 257). Ясно одно: по мнению большинства ведущих экологов, современная экологическая ситуация на Земле тревожна и грозит кризисом, если народонаселение не изменит в корне свое отношение к использованию невозобновимых ресурсов и не заменит их продуктами дешевой солнечной энергии. В этом деле, на наш взгляд, крупный вклад могут дать рационально и интенсивно используемые ресурсы бобра.
