Обобщающий обзор работ по реакклиматизации речного бобра в России дает И. В. Жарков (1969, с. 10—51). Он пишет, что в конце 20-х — начале 30-х гг. текущего столетия бобры на территории Советского Союза были большой редкостью. Работа по искусственному расселению этих животных была начата в 1934 г. (на территории Латвии — уже в 1927 г.). На первом этапе единственным источником племенного материала был Воронежский заповедник, из которого с 1934 по 1947 г. вывезено более 700 живых бобров. На втором этапе, начиная с 1948 г., стали использовать наряду с воронежской белорусские коренные колонии. Зиму 1963/64 г. И. В. Жарков считает началом третьего, завершающего этапа восстановительных работ. Многие ранее заложенные колонии значительно расширились, но, с другой стороны, в ряде мест в связи с чрезмерно большой плотностью бобров в угодьях истощились запасы древесных кормов и понизился прирост поголовья. Поэтому был начат выборочный отлов животных капканами при тех же темпах искусственного расселения (смотреть статью под номером 1.13).
Начиная с 1950-х гг. из Финляндии иммигрируют канадские бобры. Быстро расселяясь на юг и восток, они распространились, в Карелии и на Карельском перешейке. Общее число поселений там оценивается в 300 с количеством зверьков от 1700 до 2000 (Danilov, Kanshiev, 1983).
В Белоруссии, где до наших дней сохранились колонии аборигенных бобров, где еще не был забыт промысел на бобра, к началу 1965 г. в целях реакклиматизации выпущено 704 бобра (все — местного происхождения). По объему работ Белорусская ССР уступает только Российской Федерации, примерно в 4 раза опережая Латвийскую ССР и в 2 раза — Украинскую ССР (смотреть статью под номером 1.6). Количество бобров, выпущенных на 1 тыс. км2, отражает интенсивность реакклиматизации. По этому показателю Латвия уступает только Белоруссии и вдвое превышает Литву.
По данным Г. М. Панова (1982), поголовье бобров на Украине достигло максимума в 1968—1970 гг., когда здесь обитало 5,5 тыс. зверьков. Однако в течение последующих 5—6 лет произошло резкое снижение численности, причиной чего автор считает полное запрещение промысла начиная с 1919 г. За этим, по его мнению, последовала незаконная эксплуатация (браконьерство). В результате количество поселений в некоторых районах Житомирской области снизилось на 85,4%, а в Черниговской — даже на 100%, т. е. бобры повторно исчезли. К 1972 г. общая численность поголовья бобров в УССР достигла 6700 особей (Болденков, Панов, 1975, с. 57). С 1978 г. на Киевском водохранилище началось активное преследование бобров, большая часть поселений (из 50) была уничтожена. Единственной причиной явились отлов и отстрел бобров во все сезоны года охотниками, колхозниками, рыбаками, отпускниками и пастухами (Панов, 1982). Следовательно, отсутствие организованной эксплуатации, т. е. бобрового хозяйства, свело почти к нулю огромный и дорогостоящий труд по восстановлению бобра на Украине.
На территории нынешней Литовской ССР уже в конце XIX в. бобры были почти полностью истреблены. В целях реакклиматизации в 1940—1950-е гг. там было выпущено всего 78 бобров, а по данным учета 1972 г., там насчитывалось уже около 7000 зверьков (Палионене, 1975, с. 59). В 1975 г. охотники добыли 547 бобров, в 1976 г. — 806 (Отлов . . ., 1979).
В Эстонской ССР бобры были интродуцированы в 1957 г., когда было привезено 10 особей из Белоруссии и выпущено в р. Ягала (север республики) (Ling, 1961). В 1959 г. первые бобры, пришедшие из Псковской области, встречались в юго-восточной части Эстонии (Ling, 1962). По данным, собранным в 1965 г., в Эстонии было около 50 бобров. Учет осенью 1973 г. показал уже 120—150 особей (Лаанету, 1973). По сведениям Министерства лесного хозяйства и охраны природы Эстонской ССР, на 1977 г. в республике числился 241 бобр. Животные встречались в 5 лесхозах. Однако, по сведениям Н. Лаанету (1980), — учет проведен осенью того же года — количество бобров оценивалось в 300—330 особей, из них в юго-восточной популяции 290—315. В Северной Эстонии численность в то же время не превышала 10— 15 особей. По мнению автора, допустимая общая численность бобров в республике могла бы составлять 1000 особей.
Всего с целью возобновления ареала на территории России до 1970 г. выпущено 12 387 бобров. Из них 34 бобра принадлежали виду Castor canadensis. Они в 1969 г. были перемещены из Ленинградской области в Хабаровский край и выпущены в р. Обор. В р. Кур Хабаровского края в 1971 г. было выпущено еще 20 канадских бобров. В 1964 г. там же в р. Немпту была выпущена партия белорусских бобров (Павлов и др., 1973, с. 287). В последние годы продолжение территориально близких выпусков этих видов учеными признано нежелательным. Выпуск бобров на территории Латвийской ССР до 1970 г. по количеству лишь немного опережал Эстонскую ССР, но составлял только 0,13% общего объема по России (включая переселенных с 1975 по 1983 г. — уже 1,3%).
Публикаций, освещающих историю реакклиматизации речных бобров на территории Латвии, сравнительно мало. Самой первой можно считать небольшую статью в журнале «Охотник и рыболов» («Mednieks un makskernieks»), опубликованную первым сторожем и наблюдателем выпущенных бобров, студентом-агрономом К. Зи-тарсом (Zltars, 1927). В июне 1939 г. общее количество бобров было около 60. Бобры чувствовали себя хорошо (Brandt, 1942). Краткие сведения о ходе реакклиматизации с примечанием, что бобры были подарены Латвии норвежским правительством, найдем в книге одного из организаторов выпуска А. Калниня; на 1 апреля 1940 г. на территории нынешней Латвийской ССР было 59 бобров (Kalnin, 1943; Kalnins, 1951).
В конце 40-х гг. изучением хода реакклиматизации занимается кафедра зоологии Латвийской сельскохозяйственной академии под руководством Э. Я. Тауриньша. Этой теме посвящали свои дипломные работы будущие лесоводы. Первая такая работа выполнена автором настоящей книги (1950—1953 гг.). Э. Зунде в 1964г. изучал распространение и динамику численности потомков пяти пар черных бобров воронежского происхождения, выпущенных в 1952 г. в реки Слоцене, Кроя и Баньгава. Я. Ташков в 1974 г. свою дипломную работу посвятил естественной реакклиматизации (иммиграции) бобров из Белорусской и Литовской ССР в бассейны рек Даугава и Лиелупе. На эту тему была опубликована статья Я. Ташкова и Э. Тауриньша (Taskovs, Taurins, 1974). Студенты-дипломники А. Ветра, Э. Круза и П. Дуксис в 1976 г. изучали динамику численности бобров и биологическую емкость бобровых угодий трех леспромхозов с наибольшей концентрацией бобров. Э. Я. Тауринып (1962) сделал сообщение о реакклиматизации речного бобра в Латвийской ССР на Второй зоологической конференции Белорусской ССР, в котором указывал, что для успеха дела требуются усиление охраны и организация заказников, специального заповедника, восстановление кормовой базы для этих животных, а также отлов их в местах, непригодных для бобров, и выпуск их после дегельминтизации в новые места.
Однако Я. Эзериньш (1969) на 4-м совещании по бобру в Воронежском государственном заповеднике уже высказывает мнение, что боброводство в Латвийской ССР вступает в противоречие с интенсивным развитием в республике лесного хозяйства, связанным с проведением крупных мелиоративных мероприятий. Ввиду исчезновения зимних кормов он считает необходимым отлов бобров в бассейне р. Ирбе.
В 1975 г. началась работа по переселению бобров местного происхождения. Отлов производится в бассейнах с явным перенаселением, бобры перемещаются в бассейны рек Гауя, Айвиексте, Персе, Криевупе и др. В течение 10 сезонов (1975—1984 гг.) под. руководством автора переселено 145 местных бобров. Они хорошо прижились в новых местах. Начиная с 50-х гг. наблюдается иммиграция бобров из Литовской и Белорусской ССР, а также из Псковской области РСФСР.
О народнохозяйственной значимости проведенных реакклима-тизационных работ в России свидетельствует объем промысловой заготовки бобровых шкур, которая в России разрешена с 1963 г. За 13 лет, включая 1960—1962 гг., когда проводился пробный промысел, до 1973 г. в России заготовлено всего 21 315 шкур бобра. Из этого количества в сезон 1972/73 г. добыто 4303, из них на долю РСФСР приходится 3334 (Павлов, 1975), или 78% общей продукции. По сообщению Д. И. Плотникова (1980), в РСФСР в 1977 г. заготовлено 5,5 тыс. бобровых шкур.
Кроме России и Северной Америки по 1000 шкур ежегодно добывают Швеция, Норвегия и Финляндия. В ГДР, Польше, ФРГ, Франции и Швейцарии бобр находится под строгой охраной (Дежкин, 1983). Бобры реинтродуцированы также в Австрии и, возможно, в Болгарии (Bring back., 1977).
Итак, реакклиматизационные мероприятия по восстановлению бобра кроме России проведены еще в 11 странах Восточной и Западной Европы, однако бобры служат предметом промысла только в трех из них. В остальных они находятся под строгой охраной. Все же пример Украины явно показывает, что недостаточно только .запретить промысел. Чтобы сохранить поголовье бобров, необходимо вести бобровое хозяйство, и чем интенсивнее используется территория, тем больше внимания следует уделять бобрам, их деятельности, динамике бобровых ресурсов, устранению браконьерства, которое угрожает свести на нет работы по реакклиматизации (как это нами было отмечено на примере Черниговской области). Необходима строгая регламентация порядка охраны и использования этого ценного животного — настоящего богатства любой страны.
