Чрезвычайно эврипластичный вид. Ареал охватывает все умеренные и жаркие широты. В СССР распространен повсеместно, кроме самых северных районов. Казахстан целиком попадает в его ареал. Представлен здесь номинальной формой Сх. pipiens pipiens.
Подобно Сх. modestus наиболее многочислен в пустынной и полупустынной зонах, предпосылкой чему служит обилие в этих зонах характерных мест выплода. Предпочитает различные постоянные и полупостоянные, хорошо прогреваемые солнцем водоемы (припойменные разливы, грунтовые заболоченности, речные затоки, поляпых простейших. Личинки могут встречаться в воде с общей жесткостью 3,8—35,2°, сухим остатком 399—7029 мг/л, окисляемостью до 23 мг/л и реакцией от щелочной (8,4) до кислой (5,05). Развитие личинок отмечено даже в заполненной дождевой водой консервной банке. Предпочитают водоемы с глубиной до 40 см. Чаще всего встречается совместно с Cs. alaskaensisи Сх. modestus, реже —с Сх. hortensis, Ur. unguiculata и Cs. longiareolata. В постоянных заросших водоемах обитает в прибрежных открытых участках.
В Казахстане в равной степени встречаются как природные, так и синантропные популяции этого вида. Более других приспособлен к развитию в условиях больших городов. Заселяет фонтаны, бассейны, фильтрационные поля, пруды, бочки с водой. Большое количество выплаживается в разливах и затоках арычной системы.
В горных условиях встречается на прогреваемых участках всех горных поясов до субальпийских лугов включительно. Заселяет выходы грунтовых вод, разливы ручьев и затоки горных речек (рис. 35, 36). Сопутствует An. claviger, Cs. alaskaensis, Cs. longiareolata и Cx. hortensis.
Сезонный ход численности своеобразен. Зимующие самки отлавливаются в условиях Алма-Аты в январе, феврале и марте. Активизации их способствуют теплые, солнечные дни с температурой 5— 12°. В такую погоду зимующие в подполье самки проникают через щели в полу и активно летают в помещении. Исчезают с понижением наружной температуры. У самок, зимующих в канализационной системе, активность отмечается на протяжении почти всего зимнего периода, хотя развития не наблюдается. Температура в это время колеблется в пределах 14—17°. Весной комары покидают убежища и в течение теплого периода не появляются. В этом случае имагинальная диапауза, вероятно, прерывается весьма рано.
В природе единичные самки начинают отлавливаться с конца марта — первых чисел апреля. В конце апреля встречаются первые личинки. Численность их сначала значительно уступает количеству Cs. alaskaensis, но в конце мая превосходит его. Затем на протяжении всего летнего периода по количеству личинок, развивающихся в постоянных и полупостоянных водоемах, этот вид совместно с Сх. modest us доминирует над другими. Скорость развития Сх. p. pipiens уступает таковой Сх. modestus. В лабораторных условиях при 21—28° развитие длится 21—26 дней. Выплод личинок из отложенных яиц наступает на следующий день, окукливание происходит через 17— 22 дня, смертность растущих личинок незначительная.
О более высокой термофильности этого вида по сравнению с Сх. modestus говорят и наблюдения А. С. Мончадского (1951), отмечавшего, что при средней температуре 14° развитие личинок резко замедляется. Нами это неоднократно наблюдалось в осеннее время (конец сентября) как в равнинных, так и в горных условиях. Развитие последней генерации затягивалось почти до холодов. Личинки отличались крупными размерами и развитым жировым телом. Температура воды днем колебалась от 15 до 17°, а ночью опускалась до 6—8° (вероятно, нижний предел развития). Развитие личинок Сх. тоdestus в естественных водоемах осенью заканчивалось при температуре воды 12—15° днем и соответственно при более низкой — в ночной период. Личинок Сх. p. pipiens в этом водоеме уже не было.
О сезонности имаго можно судить только по обилию предимаги-нальных фаз и отлову имаго на свет, так как взрослые комары на человека нападают редко. В Южном и Юго-Восточном Казахстане массовое развитие и выплод наблюдаются в мае, июне, июле и августе. В сентябре численность снижается. В горных условиях (1300— 2800 м н. у. м.) период активности значительно короче — с июня по август, а в годы с теплой осенью — по сентябрь включительно. В Гурьевской области личинки появляются в апреле, выплод первой генерации происходит в мае, массовая численность — с июня по август и уход на зимовку — с третьей декады августа (Жук, 1967). В Восточном Казахстане личинки и имаго обнаруживались с середины мая по сентябрь (Боженко, 1948). В условиях затяжной, но дружной весны 1966 г. развитие личинок отмечено лишь с начала июня. Количество генераций может колебаться от 2—3 на севере республики до 4—6 на юге.
Местами дневок служат всевозможные растительные заросли и укрытия, пещеры, щели, трещины скал, колодцы вблизи от мест выплода. П. А. Петрищева (1962) сообщает о частых обнаружениях этого вида в норах и норах-гнездах барсуков, волков, шакалов, дикобразов, песчанок, сусликов, ежей, крыс, сизоворонок, щурок, черепах, ящериц. На большинстве хозяев этих убежищ Сх. pipiens питается кровью. Столь обширный круг хозяев, который по наблюдениям в Казахстане может быть дополнен воронами, болотными лунями, саксаульными сойками, сорокопутами, удодами, береговыми ласточками, свидетельствует о явной зоофильности этого вида. Тем не менее всеми авторами отмечалось нападение комаров на человека как вблизи от жилья, так и в природе. В лабораторных условиях нам неоднократно удавалось наблюдать питание самок на человеке, но получить яйцекладки не пришлось. Они гибли на 2—3 день.
Охотно летят на свет. Чаще других отлавливаются в светоло-вушку, выставляемую во время как стационарных, так и маршрутных работ.
Зимует в фазе имаго в самых разнообразных природных стациях в южных районах. На севере Казахстана более приурочен к человеческому жилью. Зимует в убежищах, свойственных An. т. messeae, нередко вместе с ним.
В связи с большой синантропностью, возможностью выплода в самых разнообразных водоемах и наблюдаемым переходом на питание кровью человека может со временем приобрести чрезвычайно большое значение в условиях больших городов и населенных пунктов.
Подобное было отмечено в Одессе (Найдич, 1962, 1964), где этот вид в больших количествах выплаживался на полях фильтрации и стал массово нападать на людей.
Возможный переносчик вирусов японского энцефалита, западного и восточного конских энцефалитов, лимфоцитарного хориоменин-гита, энцефалита Сан-Луи, энцефалита лошадей в СССР, а из бактериальных инфекций — туляремии и бруцеллеза (Bates, 1949; Bjorn-aon, 1961; Chamberlain, 1958; Kissling, 1960; Олсуфьев, Руднев, 1960; Ременцова, 1962). В Средиземноморской зоне является переносчиком Wuchereria bancrofti (ВОЗ, № 233).
