О размножении длиннохвостого сурка в Казахстане имеются лишь отдельные сведения. Судя по семейному образу жизни и по соотношению полов, близкому 1:1, этот сурок — мо-ногам, но детали этого вопроса не исследованы (Кайзер, 1939).
О сроках гона этих зверьков в Казахстане имеются лишь косвенные данные. В 1961 г. в ур. Кульджейляу (абс. выс. 2300 м) молодые сурки появились из нор в первой декаде июня. Приняв период беременности за 30—35, а период развития сурчат в норах за 30 дней, что имеет место на Алае (Кайзер, 1939), можно предположить, что гон происходит в конце марта — начале апреля, незадолго до выхода зверьков из нор после спячки и в первую неделю после него. Если учесть, что с поднятием на каждые 1000 м фенологические явления запаздывают на три-четыре недели, то время гона длиннохвостого сурка в верхнем поясе обитания на абсолютной высоте 3100—3200 м придется на конец апреля — начало мая. О том, как протекает гон, сведений нет.
Данные о численности выводка длиннохвостого сурка в Казахстане малочисленны. 20 июня в ур. Кульджейляу мы наблюдали одиночных молодых (два раза) и группу их в три штуки, в начале августа в верховьях р. Шунгульдук — два выводка по два сурчонка, а в среднем меньше двух особей. На Алае количество детенышей в выводке — от одного до шести, а обычно два-три, хотя число эмбрионов у одной самки четыре-семь, в среднем пять (Кайзер, 1939). Согласно более полным данным В. А. Кизилова (1961), там же число эмбрионов у самки колеблется от одного до девяти, а в среднем равно 4,5, обычно же бывает четыре-пять. Так, с одним эмбрионом В. А. Кизиловым встречено две самки, с двумя — 11, с тремя — 32, с четырьмя — 68, с пятью — 56, с шестью — 34, с семью — семь, с восьмью — одна и с девятью — две. В среднем у одной самки было 4,5 эмбриона.
Уменьшение среднего числа детенышей в выводке против числа эмбрионов объясняется на Алае их резорбцией (Кизилов, 1961), которая вызывается плохим питанием беременных самок и особенно выражена в годы с холодной затяжной весной, с возвратами холодов и обильных снегопадов. Так, в благоприятную весну 1957 г. рассосавшихся эмбрионов было в среднем 0,07 на самку, а неблагоприятные 1958 и 1959 гг.—0,7 и 0,5. Чем позднее наступает возврат холодов и снегопадов, тем рассасывание эмбрионов больше. Сильнее всего оно проявляется в наиболее высоком поясе обитания сурка (на Алае в субальпийском), где снегопады особенно обильны и выпавший снег долго не стаивает.
Отрицательное влияние возврата холодов на ход беременности сурков должно сказываться и в Казахстане. Например, в районе пос. Бурно-Октябрьское вероятность сильных (ниже — 5°) заморозков на высоте около 1000 м в первой декаде апреля составляет 46%, а на 1200—1300 м, где в данном районе обитают сурки, еще выше (Агроклиматический справочник по Джамбулской области, 1961). Именно тогда выпадает больше всего осадков, наиболее часты снегопады и в это же время самки должны быть в массе беременными.
Степень ежегодного участия самок в размножении в Казахстане не известна, но отдельные факты для заповедника Аксу-Джабаглы показывают, что она низкая. При обследовании поселений сурка в 1961 и 1962 гг. там и на прилегающей территории нам бросилось в глаза не только малое число (один-три) детенышей в выводке, но и малочисленность самих выводков. Например, в конце мая в ур. Кшикаинды прибылых (или прошлогодков) мы не нашли совсем, 20 июня в ур. Кульджейляу в часы наибольшей активности сурков на восемь взрослых встречено лишь пять (два по одному и три) молодых. В начале августа в верховьях р. Шунгульдук в часы наибольшей активности из 15 замеченных сурков лишь четыре было молодых и это нельзя объяснить меньшей активностью последних.
При учете сурков в заповеднике в 1942 г. П. А. Янушко на 360 зверьков встретил лишь 48 (13,3%) прибылых. Из трех взрослых самок (вес 3600, 4200 и 4300 г), добытых в июле 1959 г. в ур. Кшикаинды Е. И. Страутманом, все были яловые. Эти факты частично объясняют низкую численность сурков в заповеднике и его окрестностях.
На Алае картина иная. В разные годы там размножающиеся взрослые самки составляют от 41,9 до 55,2%. Возможно, эти цифры даже занижены, так как в число взрослых самок попадают неполовозрелые. Возраст же наступления половозрелости, несомненно, динамичен в зависимости от конкретных условий и в деталях далеко не ясен (Кизилов, 1961).
Неодинаковая степень участия самок сурка в размножении в разные годы вызывается в основном их различной упитанностью, а она, в свою очередь, зависит от условий питания летом и осенью в предшествующий год (Воронов, 1950; Некипелов, 1957). Условия же питания в основном определяются ранним высыханием растений, т. е. засухой. Ею, очевидно, объясняется на Алае более низкая упитанность самок по окончании спячки и меньшая степень их участия в размножении в 1957 г. по сравнению с 1958 и 1959 гг.. Наиболее сильно засуха сказывается в самых низких поясах обитания сурка (сухие степи) и гораздо меньше в высоких (субальпийские луга), поэтому и степень участия самок в размножении в первых ниже, чем во вторых. Г. А. Кайзер (1939) подметил (правда, на незначительном материале) известную периодичность в размножении отдельных самок.
После двух-трех сезонов участия в размножении наступает одно- или двухгодичный перерыв и животное как бы отдыхает.
Длиннохвостый сурок рождается голым, слепым, имеет длину тела (по пяти экз.) 14—16 см, вес 39—49 г. Цвет кожи у новорожденного серый, на голове более темный (Кизилов, 1961).
Подробное описание новорожденных сурчат отсутствует. Сурчата появляются из нор примерно в возрасте 30 дней. В ур. Кульджейляу (высота 2300 м) их выход нами наблюдался в 1961 г. в первой декаде июня, а на высоте 3100—3200 м в том же районе — в начале июля. К этому времени сурчата вполне зрячи и покрыты тусклым серовато-желтоватым пухлявым ювенильным покровом. Добытый 20 июня в ур. Кульджайляу сурчонок весил 750 г, имел длину тела 27,5 и хвоста 12,5 см. Вторичный волосяной покров у него еще не показался на поверхности кожи. Зверек от 3 июля, добытый в верховьях р. Кши-каинды (2800 м), имел длину тела около 30, хвоста около 15 см. Вторичный меховой покров на середине спины отрос на одну четверть, общая длина черепа 7,6 см. Последняя пара коренных верхней И нижней челюстей еще не показалась над альвеолой. 20 июля на Пскемском хребте (ур. Пскемсай) на высоте 1800 м добыт сурчонок с длиной тела 31,5 и хвоста 12,5 см. Вторичный волосяной покров на середине спины отрос на одну треть, общая длина черепа равна 7,1 см; последняя пара коренных верхней и нижней челюстей еще не показалась над альвеолой.
Рост молодых длиннохвостых сурков на Алае отражен з таблице 74. Средний вес сурчат по выходе из нор равен 340 г, или 11,3% от веса взрослого зверька. За 2,5 месяца ко времени спячки они достигают 2—2,2 кг, что составляет 40% от веса взрослого зверька (Кайзер, 1939).
Точных данных о сроках прозревания, прорезания зубов и их дальнейшего развития нет. О смене ювенильного покрова сказано выше.
Уже в первые дни появления из нор сурчата начинают поедать растения, одновременно питаясь молоком. В это время из-за недоразвития у них зубов корм ими плохо пережевывается и, вероятно, усваивается. Переход к питанию растениями происходит в течение трех недель (Кизилов, 1961). Лактация длится 40—45 дней. К концу второго лета сурчата достигают веса в среднем 3,5 кг, а по длине тела почти равны взрослым. К концу третьего лета они достигают размеров и веса взрослых зверей (Кизилов, 1961). Смена молочных зубов на постоянные происходит, очевидно, в возрасте года. Сурок самец, добытый 23 июня 1959 г. на втором году жизни в верховьях р. Кшикаинды (высота 2800 м), имел длину тела 40 и хвоста 20,5 см, весил 1400 г; жира на нем совсем не было; все молочные зубы сменились на постоянные; общая длина черепа равна 84 мм. Самец в таком же возрасте, что и описанный выше, добытый 18 июля 1949 г. в верховьях р. Пеком (абс. высота около 2000 м), имел длину тела 41,5 и хвоста 17,0 см, весил 2250 г; все молочные зубы у него сменились на постоянные; общая длина черепа равнялась 84 мм.
О размерах гибели молодых сурков в первое лето жизни сведений для Казахстана нет. В Алайской долине, по Г. А. Кайзеру (1939), она составляет 42,5%, а по В. А. Кизилову (1961)—49%. Кроме того, по данным В. А. Кизилова (1961), около 20% сурчат гибнет во время спячки и в первое время после нее. Таким образом, к годовалому возрасту сурчат остается не больше 30—35%. Больше всего их гибнет в первый месяц после выхода из нор, когда они мало осторожны и без особого труда вылавливаются хищниками.
О соотношении полов и о возрастном составе популяции описываемого сурка данных для Казахстана нет. На Алае среди молодых зверьков преобладают самки (61%), среди полувзрослых число самок и самцов одинаково, а в группе взрослых преобладают самцы (57%). В целом же для популяции соотношение самцов и самок равно 1 : 0,9 (Кайзер, 1939).
Возрастной состав популяции, по В. А. Кизилову (1961), в разные годы неодинаков и зависит от интенсивности размножения, определяемой в свою очередь упитанностью зверьков в период гона. Так, сеголетки в разные годы составляют от 8,8 до 33,5% популяции, однолетки — от 7,1 до 19,1%, двухлетки — от 6,1 до 16,2%, а старше двух лет —от 46,2 до 55,9%.
