Взрослые байбаки, как правило, живут в убежищах парами (самка и самец). С ними же находятся прибылые зверьки и молодые, рождения прошлого года. Весной мы встречали до пяти-шести молодых в возрасте по второму году в одной норе. Летом же более двух таких зверьков в одном убежище мы никогда не наблюдали. Иногда попадались самцы-одиночки. Они селились отдельно, очевидно, из-за избытка в популяции самцов. В 1957 г. добыто 14, а в 1958 г. — девять таких зверьков. Они были истощенными и покусанными и в значительной мере вели кочевой образ жизни. Такие зверьки нередко, но безуспешно пытались проникнуть в жилища, занятые полными семьями. Бродяжничество их прекращалось лишь после того, как они находили одиночно живущую самку. В 1958 г. у оз. Шоиндыкуль в нескольких случаях, отловив из семьи взрослого самца, мы через одну-две недели находили на его месте другого. Можно полагать, что байбак — строгий моногам, так как мы никогда не наблюдали, чтобы взрослый самец, живущий с определенной самкой, пытался бы перейти к другой. Самец оберегает участок своей семьи, изгоняя пришельцев.
В Центральном Казахстане детеныши у байбака рождаются до выхода зверьков из нор или же сразу после него в начале апреля (Шубин, 1962). Рождение сурчат проходит дружно в сжатые сроки. Беременные самки с эмбрионами на последней стадии развития (весом в 30—40 г и 60—70 мм длиной) отлавливались только в некоторые годы и то лишь в первые пять-шесть дней после их выхода из нор.
В Северном Казахстане спаривание у сурков, несомненно, проходит также рано, до появления их на поверхности. Это подтверждается тем, что байбаки-сеголетки, добытые в Рузаевском районе Кокчетавской области, лишь на декаду позднее, чем в Целиноградской области, имели значительно большие размеры по сравнению со зверьками, отловленными на юге (Шубин, 1962).
Таким образом, указание А. Ткаченко (1960) о том, что гон у байбака в Казахстане протекает после весеннего выхода его из нор, не подтвердилось.
Гон и драки во все периоды наблюдений нами не отмечены. В придатках и семенниках самцов в течение всего активного сезона их жизни спермин уже не обнаружены, что указывает на окончание сперматогенеза вскоре после выхода их из спячки. Вес и размеры семенников к осени все более уменьшались. А. Ф. Чиркова (1951), гистологически исследовав половые органы байбаков в мае, июле и августе, не обнаружила в них каких-либо признаков половой активности. Если считать, что беременность у байбака, как и у многих других сурков, длится 35—40 дней, то спаривание у них, следовательно, проходит еще в конце февраля до выхода из нор.
В Казахстане молодые сурки отделяются от взрослых лишь после рождения у последних детенышей и достигают половозрелости только после третьей спячки.
Размеры семенников у двухлетних самцов в апреле почти как у взрослых, так как у последних к этому времени начинают уже сокращаться. Семенники двухлетних самцов, гистологически исследованные О. Э. Цаплюк (устное сообщ.), были еще ювениль-ными. Самки, по-видимому, также достигают половой зрелости лишь после третьей спячки. У самок байбаков в возрасте до трех лет плацентарных пятен в матках и детенышей в норах мы не встречали.
Наступление половой зрелости у байбаков Казахстана запаздывает по сравнению с Европейской частью СССР, вероятно, потому, что подросшие сурки здесь расселяются гораздо позднее времени спаривания. В Центральном Казахстане, судя по плацентарным пятнам текущего года, эмбрионов у самки бывает два-девять, чаще пять-шесть.
Среднее количество детенышей в выводке байбака в разных районах Казахстана колеблется от 5,3 до 5,7 особей (Ткаченко, 1961; наши данные). У восьми беременных самок, исследованных в 1958 г., было пять-семь, а в среднем — 5,4 эмбриона. Возможно, что число плацентарных пятен равно числу эмбрионов.
Плодовитость сурков различных возрастных групп неодинакова. Так, в 1957 г. среди 32 трех-пятилетних зверьков встречалось в среднем 5,7 послеплодных пятен, а у семи особей старших возрастов их насчитывалось по пять. В 1958 г. соответственно отмечалось по 5,5 и по 4,81 детеныша на одну самку. Вместе с этим у особей старших возрастов, по-видимому, чаще происходит и резорбция эмбрионов. Из восьми добытых беременных зверьков в 1958 г. резорбирующийся зародыш размером 15X15 мм (нормально развивающиеся эмбрионы имели длину в 70 мм) был обнаружен лишь у одной очень старой самки, у которой сказались сильно стертые зубы.
Яловость наблюдалась чаще среди молодых самок. Так, у трехлетних байбаков в 1957 г. она отмечена у 14,3%, а в 1958 г. — 19,8% самок, тогда как среди пятилетних и более старых особей яловых было лишь 7,1 и 6,5% зверьков.
Общее число самок, участвовавших в размножении в годы наших работ, было велико: в 1957 г. — 88,6 и в 1958 г. — 83,3%.
Байбачата впервые выходят из нор в конце первой декады мая, к началу вегетации трав. В 1957 г. выход начался с 8, а в 1959 г. — с 9 мая. Сурчата, вышедшие на поверхность, весили от 187—200 до 300—400 г. Самые мелкие, вероятно, выходили из нор из-за голода после отлова их матерей. Скусывать траву молодые зверьки начинают в первые же дни после их появления из нор, хотя в основном в их желудке бывает свернувшееся молоко. Через пять-шесть дней его уже меньше половины, а через 12—15 оно полностью заменяется растительным кормом. Сурчата, отловленные во время их выхода из нор, в условиях неволи выживали лишь в случае, если им, помимо травы, восемь-десять дней давали молоко.
Детеныши, впервые появившиеся на поверхности, имели довольно развитые резцы и предкоренные зубы. Передние коренные начинают расти через одну-две недели спустя, а задние лишь в июне — июле.
При позднем залегании в спячку в 1957 г. замена молочных (предкоренных) начиналась у всех байбачат в конце августа — сентябре (через пять месяцев после выхода из норы), а заканчивалась у большинства их после перезимовки. В годы же с ранней спячкой она впервые начиналась лишь весной в апреле—мае (у зверьков в возрасте 12—13 месяцев).
Наиболее бурно сурчата росли в период, когда они кормились молоком. Судя по эмбрионам на последних стадиях развития, новорожденные детеныши весят 30—35 г при длине тела до 70 мм. За первый месяц жизни их вес увеличивается в 10 раз, после выхода из нор за тот лее срок лишь в 3,3—3,4 раза, а позднее лишь на 35 -40% в месяц.
Самцы и самки в первый год жизни имеют почти одинаковые вес и размеры. Лишь к концу второго лета самцы становятся на 150— 200 г тяжелее и на 5—10 мм длиннее самок.
