В известной песне об оленях поется, что Север бескрайний. Мы решили это проверить и вместо поездки на северный берег Красного моря отправились в сторону южного побережья Северного Ледовитого океана…
Не хочется верить, что одна из моих прабабушек в далеком прошлом согрешила с представителем малой северной народности. Хотя чем еще тогда можно объяснить мою постоянную тягу к холодным пустынным просторам? Для детальной проверки моего генеалогического древа, поисков родины предков, а может, и просто благодаря некоему стечению обстоятельств и расположению звезд на жизненном небосклоне мы в который раз опять оказались на Севере. Направились компанией из четырех человек на одном вездеходе через горы Полярного Урала и тундры Ямала к торосам Карского моря.
Обыкновенный экстрим
Стартовав от Надыма, движемся по уже известной нам стройке на северо-запад в направлении поселка Аксарка, который находится на самом Полярном круге. По мере удаления от цивилизации начинаем понемногу втягиваться в рабочий ритм и привыкать к особенностям зимнего путешествия. Первая часть пути проходит по льду Оби и ее притоков. Диву даешься, какие запасы воды несет в себе эта мегарека! Безумное количество больших и малых рукавов и проток, ширина — до горизонта. Скорее даже не река – море, покрытое льдом! С множеством озер по берегам, заводей и стариц… И все это по весне разом вскроется и понесется неудержимым потоком в Ледовитый океан. Тут райские места для рыбалки, но нам не до нее. То и дело приходится забираться на крутые косогоры и проламываться по глубоким сугробам через заросли кустарников. Вряд ли первые владельцы задавали «лосенку» такого жару — в маленькой Швеции и снега-то, пожалуй, столько нет! Двигатель ревет на предельных нагрузках, но скорость не превышает 15 км/ч. Торсионная подвеска работает очень жестко. Любой снежный заструг или камень отдаются пинками в позвоночник, что тоже не способствует быстрой езде. Но больше всего расстраивает отсутствие блокировок гусениц. Оказалось, что засадить «тяни-толкая» совсем просто. Приходится тщательно выбирать линию движения, а если это не удается — на помощь приходят лебедки. В общем, не быстро, но продвигаемся…
По фэн-шую
Вышли в горы. Началась полярная часть Уральского хребта. Пусть она и не самая высокая, но местами вершины, нависая над нами, выглядят достаточно грозно. Суровости добавляла и низкая облачность. Неудивительно, что не было предела нашей радости, когда удалось наконец выскочить на искрящиеся под лучами солнца в ясном небе склоны возле озера Большое Щучье. Дальше пришлось ехать по замершим рекам между горными массивами, периодически «перепрыгивая» из одной долины в другую.
Как-то раз остановились на ночевку на самом хребте одного из перевалов. Ветер задувал вполне по-северному, неяркая луна подсвечивала контуры гор. Обстановка явно располагала к философствованию. Мысли носились в голове, конечно, самые противоречивые. С одной стороны, если кто и бывал до нас здесь раньше, то очень давно, видимо. И совершенно точно еще долго не будет. Нет тут ничего примечательного, да и для жизни эта территория мало приспособлена. Но с другой стороны — четыре человечка, сидящие в маленькой консервной банке, раскачиваемой порывами ветра, сгрудившись возле обогревателя, ждут, когда на горелках закипит вода для чая. И вполне довольны этим! Такая идиллия придавала этой высоте некую обустроенность и самодостаточность. Благодаря ей наш дом на гусеницах логично вписывался в окружающий пейзаж. Может, это какая-то северная разновидность фэн-шуя?
Счастливые люди
А дальше началась… красота! Ясная погода в тундре — это песня. Народа вокруг никого, машин тоже, даже следов от них нет. Кайф! Одни в целом мире! Хотя нет — жизнь в тундре все же встречается. Довольно часто на глаза стали попадаться склады в виде нарт, стоящих вместе по несколько штук. Выглядят как брошенные. На самом деле это вещи, которые оленеводческой семье не нужны летом, а пригодятся только зимой, ну или наоборот… Загруженные и обвязанные веревками нарты находятся на «промежуточных парковках», готовые в любой момент отправиться на бескрайние просторы Ямала. Все эти угодья поделены на зимние и летние пастбища. Еще между ними проходят незримые линии, разграничивающие чьи-то семейные или арендованные участки. В ходе поездки мы неоднократно встречались с местным населением, основу которого составляют ненцы. Выяснилось, что живут оленеводы чаще всего на пособия по безработице (6000 рублей в месяц). Получают эти деньги со сберкнижки обычно два раза в год. Снимают накопленные средства и тут же оставляют их в магазинах факторий. Под факторией нужно понимать что-то вроде небольшого поселка, куда предприниматели завозят продукты и промышленные товары. Так северные кочевники и живут — в магазин за покупками ходят дважды в год! Нам, наверное, никогда не понять этого… Но не следует считать аборигенов тундры темными или отсталыми. У них совершенно нормально прижились продвинутые атрибуты современной жизни в виде снегоходов и спутниковых телефонов, например. Они спокойно могут позвонить и вызвать бесплатный санитарный рейс. И он будет прилетать каждый день, до тех пор, пока требуется медицинское участие. И настоящая вертолетная паранойя начинается во время выборов власти, когда чуть ли не к каждому чуму с неба опускают урны для голосований. Еще пара воздушных часов пик случается в начале и конце учебного года — школьников вывозят в интернаты или возвращают обратно. При этом самое сложное найти все эти кочующие по тундре стойбища. Для этого (и чтобы детей не перепутать) на борту находится специальный социальный работник, который без GPS знает, кто, где и когда из родителей будет находиться.
Свистать всех наверх!
Кстати, еще об особенностях ненецкой навигации. Я так и не смог понять, почему одни стада перемещаются на юг и оленеводы говорят, что идут на зимние пастбища. А в это же самое время другую кучу оленей (точно такую же!) другие пастухи гонят им навстречу. Какой-то круговорот оленей в природе… Даже несмотря на то, что во мне часто просыпается зов северных предков, чтобы разобраться в таких тонкостях, нужно немножко тут пожить. И может, даже не один год… Короче, рассуждали мы об этих важных вопросах современности, ехали, жевали шоколад и вдруг… поплыли! Вокруг лед, а двинуться вперед не можем, только все глубже погружаемся. Было отчего удивиться! Лишь через какое-то время все стало ясно. Вездеход провалился в наледь — точнее, под лед. Дна нащупать так и не смогли. И двери открыть тоже. Пришлось десантироваться через аварийный выход, удачно предусмотренный шведами на крыше. Это уже потом по фотографиям можно было спокойно воссоздать и проанализировать ситуацию, но в первый момент эмоций было много…
Особенности национального гостеприимства
Но вернемся к ненцам. Я ведь так и не оставил идеи разузнать свою родословную, поэтому при любой возможности старался пообщаться с северным народом, найти общие корни, так сказать. Что удивительно, аборигены всегда были настроены дружелюбно, без какого-то напряжения, желания обмануть или схитрить. Все по-честному, лица открыты. Правда, глаза немного лукаво прищурены, но это скорее от особенностей строения черепа и жизни на снегу под ярким солнцем. С одним из пастухов случайно встретились в тундре. Никаких намеков на жилье поблизости. Парень копался во внутренностях снегохода. Попросил у нас закурить. Естественно, что я тут же начал «пресс-конференцию». Возможно, он и удивился тупости вопросов (мне-то они казались умными), но был готов без утайки поделиться самым сокровенным. Вот краткая выдержка из того интервью.
У вас в стаде несколько тысяч оленей, и каждый год приходится убивать по несколько сотен. Неужели не жалко?
Мы их гуманно убиваем, сначала душим арканом, а уже потом режем.
А зачем разобрал снегоход?
— Дак жарко, однако…
Мерзнешь когда-нибудь?
Нет, не мерзну. Мы в одежде ходим.
Говорят, что вы нижнего белья не носите.
Врут. В трусах ходим, могу показать. И внутрь одежды не гадим, все делаем наружу.
А правда, что у вас есть обычай уступать своих жен на ночь приезжающим гостям?
Не, нет такого…
Возможно, он, задумавшись, не договорил фразу и имел в виду, что «нет такого тут гостя, которому бы он мог доверить жену». Мол, с гостями совсем негусто. Я не стал дальше развивать эту тему, да и стойбища вблизи не было, чтоб проверить, так чего зря язык лохматить… Собственно, на этом разговор закончился, и все поехали в разные стороны тундры по своим неотложным делам.
Финиш над океаном
Вот так, как-то невзначай, с любопытными встречами в пути, с шутками и прибаутками, мы и добрались до самой дальней точки маршрута — Байдарацкой губы. Она началась незаметно, плавно перейдя из тундры в ледяное поле. Непонятно, где граница между берегом и морем. Пришлось долго ездить и искать признаки, подтверждающие, что мы действительно над Карским морем. Но потом уперлись в торосы из морского льда, и все встало на свои места. Оставалось лишь увековечить финиш торжественным фотографированием вездехода и участников поездки.
Наперегонки с весной
Можно было бы, конечно, и дальше болтаться по Ямалу, изучая особенности местного уклада, но у любой экспедиции, даже такой познавательной, есть сроки возвращения. Началась дорога к дому. Она обычно быстрее и красивее, этот факт многократно проверен на практике. Тем более когда задача успешно выполнена, получена масса положительных эмоций, интерес же не притупился и ячейки памяти еще готовы впитать новые впечатления. В таких случаях исследовательская составляющая экспедиции выходит на первое место. Однако в этот раз обратный путь больше напоминал бегство французов из России в 1812 году. Им тогда для скорости наподдали, ну а мы с неменьшей поспешностью помчались сами. На Ямал пришла ранняя весна! Несколько дней лили дожди, которые превратили снег Обской губы в месиво. Там, где неделю назад лежал наст, похожий по прочности на асфальт, теперь была снежная пашня, не способная держать никакую технику. Реки в узких долинах стали напоминать длиннющие 120 — километровые желоба с водой, мчащейся нам навстречу, по которым приходилось подниматься. Как на горке в аквапарке, только двигаться надо вверх… Ждать заморозков можно до осени, поэтому был брошен боевой клич: «Валим отсюда!» Местные пытались помочь советами, как быстрее выбраться из западни. Звучало примерно так: «Едьте по следам оленей. Мы их перегоняем на юг, и вам туда надо». Вот только разглядеть эти путеводные тропы мы не смогли, так как неожиданно вся тундра оказалась равномерно вытоптана оленьими копытами. Да и не следопыты мы… Пришлось прокладывать собственную колею и связывать отдельные участки Ямала гусеничным следом, который через пару дней успешно и закольцевался в Надыме. А еще через две недели мы, как обычно в мае, уже направлялись на мотоциклах в сторону Аральского моря на плато Устюрт. Я очень люблю степи, и скорее всего какая-то моя другая прабабушка… Ну вы меня понимаете!
Полярный «тяни — толкай»
Наше транспортное средство называется вездеход «Лось». Произведено на свет оборонной промышленностью Швеции и в б/у состоянии было завезено в Россию. Отечественные умельцы довели его до нужной кондиции с прицелом на дальние путешествия. Выглядит, конечно, немного смешно, особенно в сравнении с нашими шестиколесными монстрами «Макарами» (об этих машинах см. в прошлом номере 4×4 Club). Рядом с ними шведский «проходимец» кажется детской игрушкой, больше напоминающей цапу из фильма «Кин — Дза — Дза», чем серьезный аппарат для поездки на край земли. Тем не менее штатный двигатель был заменен более мощным и надежным 160 — сильным от Mercedes. Расход, конечно, получился порядка 2.5 литра на километр, однако два специально изготовленных дополнительных бака по 300 литров для дизельного топлива все же обеспечивают неплохой запас автономного хода. Подвергся модернизации и жилой модуль. Он получил четыре спальных места, обогреватель Webasto и кухонный гарнитур — органайзер для продуктов, горелок и всякой походной утвари. Не поместившееся же внутрь барахло мы закрепили на верхних багажниках. Наконец, две лебедки, спереди и сзади, вселяли надежду, что экспедиция благополучно доберется до цели и обратно, а жизнерадостный желтый цвет и смайлик добавляли оптимизма ее участникам.
