Ни для кого уже не секрет, что передача из Минсельхоза России в Минприроды России полномочий функций государственного управления в области охраны, использования и воспроизводства объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты, и среды их обитания – вопрос практически уже решенный
О том, пойдут ли на пользу охотничьему хозяйству очередные перемены или окончательно его развалят, думают наверняка все охотники. Готова поделиться своими мыслями и я.
Как следует из предложения, Минприроды России преследует три цели:
• упрощение системы государственного управления в области охраны и использования объектов животного мира и среды их обитания;
• гармонизация природоресурсного законодательства и законодательства об охоте;
• оптимизация расходов, сокращение излишнего государственного аппарата.
На бумаге вроде бы все гладко, грамотно, а главное – на пользу охотничьему хозяйству. Но если посмотреть глубже…
В ведении Министерства природных ресурсов и экологии Российской Федерации находятся объекты животного мира, не отнесенные к объектам охоты и рыболовства, а также животные, подлежащие строгой охране ввиду своей малочисленности. Площадь особо охраняемых природных территорий федерального значения, где в основном и обитают эти виды животных, составляет около 10% охотничьих угодий в России. Никакая хозяйственная деятельность, естественно, на них не разрешена. Основные же охотничьи угодья состоят из земель сельскохозяйственного назначения и лесных земель, выработка государственной политики по охране и использованию которых находится в ведении Минсельхоза России.
Около года назад от Минприроды России Минсельхозу России были переданы функции государственного управления в области лесных отношений, передача которых позволила нормировать отношения в области охоты федеральным законом достаточно быстро. Департамент охоты объединили с лесным, а в Россельхознадзоре создали новое Управление лесного и охотничьего контроля. Такое объединение могло бы послужить не только воцарению мира между двумя враждующими отраслями, но и действительно привести к сокращению раздутого чиновничьего аппарата. Проще, думаю, стало бы и сотрудникам охраны. Например, охотинспектор и лесник в одном лице. Да и егеря объединить с лесником было бы неплохо.
«Брать» лес обратно Минприроды России, естественно, не будет, а передача функций государственного управления в области только охоты существенно осложнит задачу по гармонизации земельного, лесного и охотничьего законодательства.
К тому же в Федеральный закон «Об охоте и сохранении охотничьих ресурсов» потребуется внести соответствующие изменения, а, соответственно, внести изменения и в большое число подзаконных актов в земельном и лесном законодательстве, законодательстве об охоте (7 постановлений Правительства Российской Федерации и более 20 ведомственных нормативных правовых актов). Что потребует сил и времени большого количества специалистов.
Каким образом Минприроды России собирается сократить государственный аппарат и оптимизировать расходы, если просит передать ему от Минсельхоза России вместе с функциями соответствующие численность (2000 штатных единиц) и финансирование?
Кстати, если говорить о повышение эффективности контроля за расходованием субвенций, представляемых из федерального бюджета субъектам Федерации на осуществление переданных полномочий в области охраны и использования объектов животного мира в связи с передачей функций в Минприроды России, то это тоже вопрос спорный, так как общий объем субвенций в этой сфере, контролируемый Минприроды России, составляет около 12 млн. рублей в год, а структурой Минсельхоза России – 620 млн. рублей.
С момента организации структуры по охране редких и исчезающих видов животных до сегодняшнего дня ни один объект животного мира не был выведен из категории редких и исчезающих видов. Плохо охраняем, не создаем соответствующих условий, если редких животных почти не становится больше. Если учесть значительный исторический срок работы стратегий по сохранению редких видов животных, практикуемый уполномоченными российскими ведомствами и их мизерные результаты, то стратегии стоит признать ошибочными.
А может ведомства, которые осуществляют благородные задачи по охране этих видов животных, просто против? Любое ведомство заинтересовано в сохранении, увеличении своей значимости. В случае с редкими животными ведомство не только не заинтересовано в изменении статуса находящихся под его опекой объекта, наоборот – чем их больше, тем весомее задачи ведомства, тем благороднее цели.
Между тем, международная практика показывает, что возврат редких видов животных и растений в категорию хозяйственно используемых видов лучше получается под руководством ведомств в этом заинтересованных. Только благодаря охотничьему, сельскому и лесному хозяйству к жизни и хозяйственному использованию возвращены ранее редкие и исчезающие виды животных: соболь, бобр, пятнистый олень, сайгак, белогрудый медведь. Именно ведомства, обеспечивающие ведение хозяйственной деятельности, заинтересованы во введении в оборот новых объектов. При этом ведомства должны обладать соответствующими ресурсами и возможностью.
Если бы разорившиеся в 90-х годах оленесовхозы не выпустили 2,5 тысячи голов пятнистого оленя в угодья Приморского края, возможно сегодня уже не было дальневосточных леопардов, которых так бережно и бесполезно лелеет экологическая стратегия. Они бы просто умерли с голоду.
В то же время ферма по разведению редкого копытного – горала, находившаяся в ведении экологической структуры, прекращая свое существование, не выпустила горалов в природу, а реализовала их в иностранные зоопарки. Кому от этого стало лучше?
Учитывая положительный международный и отечественный опыт в этой сфере деятельности, было бы как раз целесообразнее передать заботу о редких животных и особо охраняемых природных территориях как раз Минсельхозу России, а о водных биологических ресурсах позаботился бы Госкомрыболовства России.
Елена Горбунова, биолог-охотовед, член Международного союза журналистов24 ноября 2009 в 13:36
