Задолго до подхода к ущелью мы услышали шум переката. Слава сам, без напоминаний, остановил лодку, отвязал шлюпку с Дядей и пустил его вперед. Мы тронулись было следом, но тут альголог заметил белую пену у поворота. «Вот так повезло! — радостно вскричал он, забыв про утопленный фотоаппарат и все остальное. — Вы даже не представляете, сколько ценного материала содержится в этой пене!» Быстро наполнив пробирки, он повел лодку к ревевшему перекату.

За ним вода ударялась о скалы и поворачивала почти на девяносто градусов, тут следовало смотреть в оба. И как раз тогда, когда нас понесло к огромным валунам, едва выпиравшим из воды, моторчик заглох. Я взялся за весло, а Вячеслав перевернул мотор и стал заменять на винте треклятую шпонку. Не имея на привязи тяжелой шлюпки, я довольно легко увел «Пеликан» от опасного места. И выполнил это так ловко, что страх мой перед рекой вмиг улетучился. Я опять поверил в себя.

Только теперь я понял по-настоящему значение слова «сплавляться». Река заметно шла под уклон, и мы неслись по ее упругой поверхности, как на санях с ледяной горы. Продолжить чтение →

По спальному мешку барабанил дождь. Он был не сильным, и спросонья мне показалось, что можно, не вставая, переждать его в кукуле. Но дождь не переставал, и вскоре струйки воды стали добираться до лица. Пришлось подниматься. Я развел посильнее огонь в костре, перетащил кукуль под дерево. Нарубил веток, настелил их на нижние ветви дерева, получился неплохой навес над моим новым ложем. Капли дождя уже не досаждали, рядом весело потрескивал огонь, было тепло — в кукуле можно было пережидать дождь хоть неделю. Но спать не хотелось, уже светало. Я высушил хорошенько сапоги, приготовил завтрак. Мне думалось: проснувшись в дождь, Слава и Борис Михайлович, придя под навес, непременно решат здесь остаться до тех пор, пока он не кончится. Но друзья встали хмурые: вода, проникшая под палатку, заставила их проснуться раньше времени.

—   Началось, — пробурчал недовольно Слава. — Теперь зарядит.

—   Недели на две, — вторил приятелю и Дядя. — До самой Усть-Белой придется идти под дождем. Продолжить чтение →

Время пребывания на фактории мне удалось разобрать телеобъективы, вылить из них воду, но теперь напрочь отказал под заржавевший затвор фотоаппарата, п я по-прежнему не имел возможности снимать птиц и : peft, а их на равнине отнюдь не поубавилось. То и деда попадались белохвостые орланы. Иногда они по poe носились друг за другом, устраивая в воздухе настоящую карусель. Немало мы видели воронов, серебристых чаек, проказливых сорок. А однажды на небольшом островке в гуще кустарника приметили лося. Темношкурый, с широкими лопатообразными рогами, он застыл на высоких ногах, как лесное привидение, издали, видимо, давно уже наблюдая за нами. Но заметив, что обнаружен, в тот же миг будто растворился. Только треск сучьев подсказывал, в каком направлении он удирал.

Затем мы увидели на отмели зверя, который всем нам сразу же напомнил кошку. «Рысь!»  — воскликнули мы почти одновременно со Славой. А позже припомнил, что хвост у этого зверя не в пример короткому, пудто обрубленному, хвосту рыси был длинен и на конце закруглялся, как у тигра, и только поэтому не иолочился по песку и не оставлял на нем следа. Продолжить чтение →

В Магадан я прилетел, чтобы участвовать в интересной международной экспедиции биологов, проводимой под флагом этого института, на полуостров Тайгонос.

Двое американцев, канадец — все известные в научном мире ученые, доктора наук, собирались провести там исследования, которые помогли бы пролить свет на давно интересующую всех проблему, каким образом получилось так, что, несмотря на пролив, разделяющий Азию и Америку, и на Чукотке и на Аляске обитают одинаковые виды сухопутных животных. И если в прошлом на месте Берингова пролива существовал перешеек, то откуда они расселились?

Экспедиция на полуостров Тайгонос, как сообщал ученый секретарь ИБПС, приславший приглашение, обещала быть нелегкой: гористый полуостров  — безлюдное место. Летом тут сплошные туманы, ни вертолету, ни самолету не долететь. А у членов экспедиции запланированы «встречи» с волками и росомахами, снежными баранами, а также с самыми крупными бурыми медведями, которые обитают только в этой части земного шара. Но это, что скрывать, меня и привлекало. Возглавлять экспедицию собирался орнитолог, тот, что конструировал фотороботов, и таким образом появлялась возможность, не торопясь, спокойно и обстоятельно поговорить с ним обо всем. Продолжить чтение →

Густой туман непроницаемой стеной окружал судно. Мы стояли на якоре где-то неподалеку от мыса Кригуйгун. На зеленоватой глади вдоль бортов покачивались пучки линялой шерсти морских зверей, птичьи перья.

Патрульное судно Охотскрыбвода продолжало обход лежбищ моржей. Я сел на судно в бухте Провидения, откуда оно направилось к манившему меня острову Аракамчечен. Три дня мы вели фото- и киносъемку и подсчет моржей на илистых пляжах острова. Затем обошли соседний остров ЫттыграН и в проливе Сенявина, на небольшом безымянном островке, отыскали неизвестное ранее лежбище, где отсыпалось более двухсот моржей. Биологи радовались: результаты мер по охране были налицо, моржи расселялись. Начальник рейса припомнил, что два года назад он отыскал небольшую лежку моржей у мыса Кригуйгун, и было решено выяснить, прижились ли, обосновались ли моржи и у этого мыса. Но подойти к нему помешал внезапно опустившийся туман. Он продержался всю ночь. И утром, когда я вышел на палубу, казался вес таким же густым, способным простоять если не целую вечность, то добрую неделю.

—    Ерунда, — отверг мои опасения начальник рейса, вышедший на палубу после сна поразмяться. — Часам к десяти, попомните мои слова, его не станет. Будем спускать мотобот. Продолжить чтение →

Сплав по Каве не был запланирован. Не для сплава эта невероятно медлительная река. Она словно пребывает в постоянной дреме. Пожелавший одолеть ее без помощи весел томился бы от скуки и непременно заснул. Прямо в лодке. Не боясь того, что во время сна с лодкой может что-то случиться.

Другое дело — сплавляться по стремительной, мелководной и задиристой Челомдже — родной сестре Ка-вы. Две эти несхожие реки, сливаясь вместе, рождают опять же довольно спокойный Тауй, имя которого носит и обширная губа под Магаданом.

Поначалу мы думали так: быстро одолеем оставшиеся километры по Каве, войдем в Челомджу и поднимемся вверх, насколько позволит мотор. А оттуда начнем сплавляться, чтобы в тишине иметь возможность познакомиться с обитателями нового заповедника: гигантскими лосями, бурыми медведями, приходящими к реке побаловаться рыбкой, росомахами, а то и волками. Но этому не суждено было сбыться. Продолжить чтение →

Чуть более суток оставалось до торжественного открытия X Всесоюзного симпозиума «Биологические проблемы Севера». Магадан принарядился, у Дворца культуры профсоюзов появились транспаранты с приветствиями его участникам и красовалась большая эмблема симпозиума — голова снежного барана с завитками огромных рогов. Заместитель директора, возвратившись из поездки в Кава-Челомджинское лесничество, готовился к встрече с коллегами, собравшимися со всей страны, но присутствовать на открытии ему так и не пришлось.

Директору заповедника позвонили знакомые вертолетчики, с которыми он уже не раз летал по делам заповедника. Они работали в районе полуострова Кони и рассказали, что у мыса Скалистый видели несколько морских судов, стоявших впритык к берегу.

Мыс этот был частью заповедной территории, и никакие суда без специального разрешения не имели права подходить к его берегам. Хотя у директора в те дни забот хватало и каждый человек был у него на счету, но, получив сообщение вертолетчиков, он долго не размышлял. Продолжить чтение →