Поздняя осень. Ноябрь. Мы переходим из отъема в отъем. И по краям курских дубнячков, в кустах терна, надеемся еще раз увидеть работу собак по вальдшнепу. Как забирает эта птица!
Поздняя осень. Ноябрь. Мы переходим из отъема в отъем. И по краям курских дубнячков, в кустах терна, надеемся еще раз увидеть работу собак по вальдшнепу. Как забирает эта птица!
Глаза снова и снова хотят видеть белый мрамор наших пойнтеров через голубое марево мокрых веток терна с редкой монетой медного листа. Впереди развалился широченный лог с входящими в него рукавами пологих балок. По дну ручей образовал болото, лентой уходящее, пока видит глаз. Все это желтое, соломенное, окружено изумрудом озимых. Последнее, что напоминает о лете.
Ветер дует на нас. На границе оврага и озимых Дон заволновался. Работа следовая, суетная — скучная. Стойка. Смотрит на лог. Поспешаем. Опередившая нас молодая сука Вадима стала, но тут же сунулась в куст пижмы. И звук — как будто кто приблизил и сразу удалил тасуемую колоду новых карт или пролистал том, быстро и нервно ища нужную страницу.