ЧАСТЬ II
Плетет зима-пряха самотканые, затейливые кружева и бросает их на повислые березовые плети, вяжет ледяными спицами теплые снежные шапки и нахлобучивает их на холмистые вершины, шьет пышное одеяние и закутывает в него задумчивые боры. Околдованные чуткой тишью, дерева безмолвно замирают, погружаясь в зачарованные белые сны, изредка припоминая дни веселого, шумного лета. Шустрая тропка по доброй привычке весело бежит меж извилистых кореньев и чистых родников, да вдруг утыкается в напыщенные зимотворные надувы, ныряет под пухлые сугробы, скрывая от глаз человеческих путики в лесные палаты. Ворожея таинственного леса – хозяйка-чудотворица взмахивает десницей, и облачка танцующих снежинок вылетают из рукава волшебницы. Снежные хлопья осыпают серебряной мишурой зеленя пахучих хвойников, укрывают мшистыми коврами подслащенные морозом смуглые глазенки брусничек. Даже стылый северный ветер, затаив дыхание, дивится сказочному убранству зимы.
ЗИМА МЕТЕТ – НАЛИМ КЛЮЕТ
Долго ждал мороз своего часа, силушку копил. И вот дождался, оседлал Морозко арктический ветер Сивер, взнуздал белоснежных коней и примчался на ретивой тройке, вздымая вьюжные клубы. Ворожит крепкий дедок, чары зимние творит. Выйдешь по утру проведать речушку-говорушку, а зимовей уж тут. Разгуливает в снежном тулупе по наледи прозрачной, машет седой бородой, поземкой забавляется.