Щипком по натянутым нервам прямо из-под ног: «фр-р-р, фр-р-р, фр-р-р» – три перепелки, разлетелись в разные стороны.
Здоровье у моей Сони было неважнецкое с щенячьего возраста, оттого на шестом году жизни, не вылезая из болезней, страдалица приказала долго жить… Отмучившись, жесткошерстная «немка» кончила свою жизнь аккурат за две недели до открытия охотничьего сезона. Доконали нашу большую умницу и дипломированную охотницу проклятые сердечные глисты. Я был сам не свой, руки у меня опустились, жена плакала горькими слезами, сердца наши кровью обливались. Сезон накрылся. Безысходность и душевная пустота… За что мне такое наказание божеское?! Хоть и не охота в последнее время, а слезы, но не мыслил я себя без неодолимой страсти, которой предавался тридцать четыре года…
От сердца отлегло только тогда, когда на третий день после Сониных похорон в доме волею случая появился миляга-щенок дратхаар. Мое счастье, что у знакомого заводчика к тому моменту задержался почти что трехмесячный кобелек знатных кровей. Мы с моей главной советчицей долго не раздумывали. Щенок нам глянулся. Это существо дало мне жизнь. Только и свету в окошке, что Рай. «Неужели это предначертание, – сдавленным голосом задалась вопросом жена, лаская песика. Что, для того чтобы эта прелесть у нас появилась, должна была уйти Соня? Неспроста все это».
