Хищничество представляет собой сложное сочетание различных форм поведения, проявляющихся в соответствии с условиями среды, добываемой жертвой и ситуацией в момент охоты. Как-то само собой сложилось мнение, что хищничество бурого медведя распространяется на крупных копытных животных и некоторых грызунов. Это не совсем верно. Медведь добывает также различных беспозвоночных животных, а молодняк в возрасте до 4 лет компенсирует свою потребность в животной пище в основном за счет насекомых и мышевидных грызунов, изредка удается зверю в этом возрасте поживиться падалью или остатками от чужой добычи.
В семейной группе медвежата не участвуют в охоте на копытных животных и не могут обучаться приемам охоты через подражание. Семья медленно перемещается, создавая вокруг себя определенный шум: медвежата обмениваются звуковыми сигналами, лазают по деревьям, подает голос и медведица. Чуткие лесные звери обычно обнаруживают медвежью семью и заблаговременно уходят из опасного места; исключения из этого правила редки. Бывает, что медведица нападает на домашних копытных или ей удается убить лося, кабана, однако таких случаев немного. Но в момент охоты, когда медведица бывает сильно возбуждена, медвежата в страхе убегают в сторону, так как всякое необычное поведение матери вызывает у них реакцию избегания. Значит, и в этих случаях медвежата могут принять участие лишь в трапезе, поскольку в охоте не участвуют и не могут видеть самого этого процесса.
Формирование у медведя хищнического поведения, направленного на добычу копытного животного, происходит уже в зрелом возрасте, когда зверь ведет одиночный образ жизни. При этом у отдельных особей вырабатываются свои излюбленные способы охоты и умерщвления жертвы. В целом же хищническое поведение стереотипно для вида в пределах ареала. При этом, безусловно, могут просматриваться региональные различия, но они в основном являются как бы дополнением к основному стереотипу и формируются в соответствии с местными условиями среды и спецификой поведения жертвы. Например, в отдельных регионах копытные ходят на естественные и искусственные солонцы, и медведи приспосабливаются добывать их вблизи этих мест. Могут хищники караулить копытных также в местах их переходов при кочевках. У копытных в свою очередь происходит коадаптация к хищнику, и к солонцам они выходят очень осторожно, а массовые миграции обычно бывают сдвинуты на поздние сроки, когда медведи уже ложатся в берлоги.
Многолетнее изучение экологии бурого медведя показывает, что он обладает различными приемами добычи крупной жертвы, проявляющимися в соответствии со складывающейся во время охоты ситуацией. Основными приемами его охоты являются скрадывание и длительное, изнуряющее жертву преследование. Часто медведь старается и подкараулить свою жертву, а иногда пытается загнать ее в болото, реку, на лед (весной) или в буреломный завал. Нередко он сочетает приемы охоты, сообразуясь с окружающей средой: насаждениями, рельефом, направлением и скоростью движения жертвы, направлением ветра и т. п. Отдельные раздражители, оставляемые возможной жертвой (свежий запах по ветру, следы и на лежке; послеродовые остатки — слизь, несъеденный послед, мертворожденный детеныш и др.; следы крови при поранениях, повреждениях конечностей, тканей, а также другие следы, сигнализирующие о неблагополучном состоянии жертвы) гной, необычный по состоянию помет и т. п.), являются специфическими сигналами, комплексное воздействие которых стимулирует проявление хищнического поведения. В обычных условиях каждый из этих раздражителей (вид жертвы, запах) может и не вызвать хищнических реакций.
Существенное значение для проявления хищничества имеет физиологическое состояние медведя (здоровье, упитанность) и обеспеченность кормами. Известно, что весной после выхода из берлог, когда медведи голодны, поскольку корма еще находятся под снегом, они используют любую возможность для преследования различных животных. Бывают ситуации, в которых хищнику удается сблизиться с возможной жертвой, а иногда и добыть лося или кабана. Даже одна удачная охота в этот период запоминается медведем, и в последующие годы, при условиях, сопутствующих в прошлом удачной охоте, он всячески старается повторить успех. Так формируются индивидуальные отличия в хищническом поведении. Действия медведя при этом довольно стереотипны: он старается действовать так, как действовал в период удачной охоты.
Ломка сложившегося стереотипа поведения происходит медленно. Лишь с годами при неоднократном добывании различных животных хищническое поведение зверя становится более пластичным и отличается разнообразием и богатством приемов. В весенний период у медведя достаточно четко проявляются 4 основных компонента хищнического поведения, каждый из которых наиболее характерен для конкретной особи: преследование по насту (не во всех регионах); длительное, изнуряющее жертву преследование (во многих регионах); скрадывание (повсеместно); загоны на лед (у отдельных особей).
Преследование по насту наблюдается в тех регионах, где бывают крепкие насты. Медведи выходят из берлог и направляются либо в места осенней нажировки, где дожидаются вытаивания из-под снега шишки-падакицы, ягод брусники, клюквы, либо выходят в места, рано освобождающиеся от снега, на солнцепеки. Во время перехода по насту даже неопытный молодой медведь может выйти на лежку лося или марала. Испуганный хищником зверь бросается наутек, проваливается сквозь наст и сдирает с ног шерсть, иногда оставляя на следу кровь. Если заинтересовавшийся бегством копытного медведь пройдет какое-то расстояние по следу, он может обнаружить следы шерсти и крови, после чего первоначальный интерес хищника сменяется возбуждением и проявлением хищнического поведения. Безусловно, нападение медведя на крупное копытное животное грозит ему активным отпором. Не случайно молодые, не набравшиеся сил медведи избегают приближаться к крупным животным. Но повзрослевший, почувствовавший силу хищник, начав преследовать убегающее животное, постепенно возбуждается до такой степени, что оборонительное его поведение сильно тормозится проявлением хищнических реакций. Если медведю в такой выгодной ситуации удается добыть лося, марала или другое копытное, то обстоятельства охоты остаются в памяти зверя, и в последующие годы он будет стараться разыскать по насту копытных, предпринимая упорные попытки их добыть.
По такой же схеме формируется стереотип изнуряющего преследования. Если при попытке охоты на копытное (без наста) медведю попался не совсем полноценный зверь (молодой, травмированный, больной) и первое длительное преследование его увенчалось успешной добычей, то у него вырабатывается «уверенность» в том, что он, в конце концов, все равно сблизится со своей жертвой и сможет напасть.
Из берлоги медведи выходят обычно хорошо упитанными. Высокая выносливость и достаточный запас энергии позволяют этому хищнику несколько дней подряд преследовать намеченную жертву. При этом, как показывают наши исследования, медведь преследует одного и того же зверя (например, лося), не сбиваясь на другие свежие следы.
Известно, что по снегу, даже не очень глубокому, лось долго двигаться не может. От интенсивного движения он сильно перегревается, теряет силы и вскоре останавливается.
В прошлом у охотников Сибири существовал особый способ добычи лося в угон, когда за одним и тем же зверем охотник ходил по следам, не торопясь, около двух суток, и в конце концов обессиленный постоянным преследованием зверь становился его добычей.
В апреле 1976 г. в течение двух дней медведь средних размеров (ширина плантарной мозоли 14 см) преследовал самку лося по мокрому снегу высотой 30—40 см. Ход зверя был ровный, размеренный. Преследуемый лось отбегал на 300—500 м и останавливался. Если медведю удавалось подойти к лосю близко, он делал в его сторону 3—4 броска, после чего тот опять отбегал. Эта эпизоды повторялись 4 раза, затем лось ушел без остановок за 8 км из района стойбища на вырубки. Медведь не торопясь, ровным шагом последовал за ним. На вырубках лось приблизился к трем своим собратьям, которые сразу поднялись со своих лежек, но в стадо не пошел, а обошел его стороной (на удаление 70—100 м) и остановился. Медведь вышел из леса на вырубку и лег. Затем поднялся и вновь пошел по следу лося. Звери заметили вышедшего на открытое место хищника и побежали к лесу. Преследуемый медведем лось последовал за ними и объединился со стадом. Вскоре от стада отделился один зверь и побежал в правую сторону (против ветра), однако медведь продолжал преследовать стадо. Через 700 м от стада отделился еще один зверь и также ушел вправо, постепенно заворачивая в противоположную движению сторону. Не доходя 15 м до места разделения троп зверей медведь свернул наперерез следу этого лося к побежал прыжками. Лось остановился в 150—170 м от того места, где свернул с общей тропы, но увидев приближающегося медведя, бросился бежать большими прыжками, однако вскоре перешел на рысь и двинулся по направлению к тому месту, откуда пришел хищник.
Из этого можно заключить, что медведь преследовал именно того зверя, которого выгнал из леса на вырубку. Лось пришел в район своего стойбища, т. е. туда, где его начал преследовать медведь и сделал там много новых троп. За ним неотступно шел медведь. На следующий день к вечеру нам удалось вытропить хищника, который добыл этого лося в 6 км от места первоначальной нх встречи. На шкуре в области холки, там, где медведь ударил его лапой, был вырван клок шерсти. Было ясно, что лось «запарился от преследования: у такого зверя шерсть в коже держится очень слабо и слезает кусками, как перо у ошпаренной курицы. При нашем приближении медведь ушел в сторону и несколько раз рявкнул (смотреть статью под номером 7).
