Скрадывание — наиболее распространенный прием охоты медведя — представляет собой результат двух противоположно направленных тенденций: приближения к жертве и своеобразного избегания ее. Не всякое приближение медведя вызывает бегство жертвы. Приходилось наблюдать медведей и пасущихся рядом с копытными, и находящихся вблизи стойбища лосей. В подобных ситуациях как хищник, так и потенциальная жертва способны оценить допустимую между ними дистанцию, которая практически исключает возможность успешной охоты.
В хищническом поведении медведя мы не наблюдаем элементов затаивания, характерных для кошачьих или собачьих: припадание на передние лапы с вытянутой вперед мордой, перебирание задними лапами при изготовлении к прыжку. Скрадывание у медведя проявляется в чередовании перемещения к жертве и остановок. При этом форма перемещения более грубая, нежели у кошачьих. Не наблюдается изящной, медленной перестановки лап с неспешным протягиванием, напряженности туловища. У подкрадывающегося медведя тело вихляет то в одну, то в другую сторону, он часто переставляет лапы, которые изгибаются при этом во всех суставах, двигает головой из стороны в сторону и как-то умудряется при этом перемещаться бесшумно. У нас есть все основания полагать, что элемент скрадывания у медведя имеет особенности, характерные только для этого хищника, и формируется в основном через обучение.
В начале формирования хищнического поведения, направленного на добычу копытного животного, медведь старается как можно быстрее приблизиться к своей жертве и не очень заботится о том, чтобы его не заметили, а та убегает от атакующего хищника. Постепенно у медведя вырабатывается форма поведения, при которой близость жертвы вызывает как бы торможение хищнического инстинкта, своеобразную «остановку», отражающуюся на всей двигательной активности зверя. Медведь как бы боится, что жертва от него убежит. Чем ближе он находится к жертве, тем сильнее выступает это противоречие — хищник начинает двигаться медленно, с остановками, и лишь достаточно приблизившись, срывается на бросок — это завершающий элемент хищнического поведения. Расстояние, с которого медведь бросается на жертву, в определенной мере зависит от окружающей обстановки, в лесу оно обычно составляет 10—20 м.
Прием подкарауливай и я формируется уже из отработанного у хищника приема скрадывания. Передвигающееся в сторону медведя животное (возможная жертва) сильно его возбуждает, и наступает то самое торможение движения, что и при приближении хищника к жертве при скрадывании, — медведь замирает. Но поскольку жертва сама движется к нему, происходит постоянное дополнительное раздражение, и затаивание продолжается вплоть до сближения жертвы с хищником на критическое расстояние, после чего следует бросок. Бросок имеет очень сходный стереотипный рисунок у всех медведей и является видоспецифической формой поведения. Агрессивная реакция, сопутствующая броску, в свою очередь затормаживает, как бы вырабатывает оборонительную реакцию, и хищник бросается, если возможная жертва, двигавшаяся в направлении медведя, сворачивает в сторону, сила воздействия раздражителя (условно его можно назвать «близость жертвы») снижается, и подкарауливание нередко сменяется картиной скрадывания: хищник может начать скрадывать удаляющуюся жертву.
При броске (атаке) крупного медведя на крупную жертву у первого наблюдается особое возбуждение, тормозящее другие реакции. Мы склонны рассматривать это возбуждение как акт агрессии хищника, вызываемой не столько присутствием жертвы [41], сколько возможным прямым контактом с ней. Всякое крупное животное (жертва) представляет для хищника серьезную опасность. Не случайно молодые медведи не только не предпринимают попыток охотиться на крупных копытных, но и всячески их избегают.
Нам известны случаи направленной атаки крупного рогатого скота и даже овец на молодых волков и медведей. Во всех случаях хищники спешно убегали. Уместно предположить, что у хищника формируется оборонительная реакция по отношению к крупному животному — возможной жертве. Бросок требует значительного нервного и физического напряжения. Полевые наблюдения показывают, что после броска хищник какое-то время находится как бы в оцепенении и не двигается. Волки после успешной охоты на лося нередко тут же ложатся, и, лишь отдохнув, принимаются за добычу. Медведь, убивший домашнюю корову, лежит около нее, часто дышит открытой пастью и даже не сразу реагирует на крики людей (личные наблюдения). Однако сильный, выносливый хищник вряд ли будет отдыхать после броска из-за физических перегрузок. Такой отдых следует рассматривать как своеобразное торможение, наступающее после высокого нервного напряжения. Высокая степень нервного напряжения сопутствует агрессивной реакции, которая проявляется в момент броска, и подавляет (как наиболее сильно выраженная у хищника) оборонительную реакцию по отношению к крупной жертве. Происходит перерастание пассивно-оборонительной реакции в активно-оборонительную с элементами агрессии [69].
Почти каждая охота медведя начинается со скрадывания жертвы. Как только он обнаружит животное, так либо затаивается (если жертва приближается) и поджидает его (прием подкарауливания), либо начинает бесшумно, но быстро перемещаться в его сторону, заходя с подветренной стороны. С расстояния 50—70 м он быстро бросается вперед, а иногда и с более близкого расстояния — 20—30 м, если скрадываемое животное, обнаружив его, пытается убежать. Однако уже после нескольких прыжков медведь переходит на быстрый шаг и преследует убегающее животное по следу. Любая его атака редко оканчивается после первой попытки, обычно же хищник пытается несколько раз приблизиться к обнаруженным и согнанным с места возможным жертвам и, лишь убедившись в бесплодности своих попыток, оставляет преследование.
Критическое расстояние, с которого медведь бросается на жертву, представляется нам достаточно важным элементом в хищническом поведении, завершающим весь комплекс подготовительных к атаке действий.
В хищническом поведении медведя нередко можно наблюдать две противоположные реакции — пищевую, побуждающую, его двигаться к жертве, и оборонительную, побуждающую избегать ее. Есть сведения, что в период их гона медведь избегает лосей (Язан, 1965), известны также случаи ранения медведей лосями [132]. Однако эти противоречия выражены обычно у молодых медведей в период формирования хищнического поведения. Нам приходилось наблюдать медвежат, которые активно приближались к таким животным, как лось, лошадь, но пускались наутек, как только определяли, что перед ними крупное животное.
В естественных условиях нам приходилось наблюдать, как молодой медведь побежал за молодым кабаном, но круто развернулся, испуганно рявкнул и пустился бежать к лесу, как только кабан, заслышавший его приближение, остановился. После того как кабан определил, что за ним гнался крупный зверь, он пустился бежать в другую сторону. В данном случае у медведя, привлеченного запахом жертвы, сам вид жертвы и ее действия (остановка) вызвали проявление пассивно-оборонительной реакции, затормозившей хищническое поведение.
Наряду с данными об избегании медведем лосей в период гона есть сообщения о нападении медведей на взрослых лосей именно в этот период, когда последние менее осмотрительны и хищнику легче к ним приблизиться [38]. Причиной нападения медведей на лосей во время гона могут быть также поранения копытных при драках, после которых остаются следы поединка (шерсть, кровь), возбуждающие хищническое поведение медведя.
В зависимости от складывающейся ситуации приемы охоты бурого медведя могут меняться, а иногда можно наблюдать различное их сочетание.
Охоту медведя на лося-быка мы наблюдали с 11 по 13 апреля 1986 г. в сильный снегопад. Классифицировали мы ее как преследование, однако при троплекии наблюдались и элементы скрадывания, а в конечном итоге лось был загнан хищником на лед озера и умерщвлен.
Во время перехода взрослый медведь (ширина плантарной мозоли 14 см) вышел к стаду лосей (4 особи), которые при приближении хищника бросились в лес. При этом один зверь отбежал от стада и встал у границы между лесом и вырубкой. Медведь сделал в сторону убежавшего стада 5 прыжков, остановился, потом круто развернулся и стал шагом приближаться к лосю-одиночке, которого, вероятно, видел. Последний развернулся и рысью побежал против ветра, а за ним — медведь. На протяжении 11 км преследования лось трижды делал круги, но медведь неизменно следовал за ним. В двух случаях хищник изменял направление движения, пытаясь подойти к остановившемуся лосю с подветренной стороны. Лунки в снегу, а также мелкие шаги хищника свидетельствовали о том, что он пытался скрадывать лося с расстояния 60—80 м. Зверь, по-видимому, слышал медведя, так как на месте его остановки снег был вытоптан (зверь поворачивался из стороны в сторону), но убегал только тогда, когда замечал приближающегося хищника. Медведь делал в сторону остановившегося лося 2—3 прыжка, однако мы не можем с уверенностью сказать, делал ли он эти прыжки, как только видел лося, или в момент, когда тот бросался бежать. Если исходить из картины хищнического поведения, наблюдаемой при скрадываиии жертвы, можно полагать, что броски медведь делал в тот момент, когда лось начинал убегать и сила реакции «близость жертвы», вызывающая торможение в движении хищника к жертве (элемент скрадывания), ослабевала. Броски медведя значительно возбуждали лося (оборонительная реакция), и он, делая с места 2—3 прыжка, переходил на рысь, но, пробежав 200—300 м, начинал двигаться шагом. Во время движения хищник и жертва неоднократно пересекали совсем свежие следы (в это время шел снег) других лосей, однако медведь преследовал только этого.
На второй день из-за метели мы смогли вытропить лишь отдельные ходы преследуемого лося, а на третий (13 апреля) обнаружили убитого лося-быка на льду оз. Сомин. Троплением в пяту было установлено, что в конце трагедии этот зверь двигался шагом, при приближении медведя срывался на рысь, но через 30—50 м вновь переходил на шаг. Хищник, следовавший по его следу, также шел шагом, но, по-видимому, быстрее, так как время от времени делал в сторону жертвы 3—4 прыжка, после чего лось срывался на рысь. На льду озера медведь огромными прыжками бросился к лосю и быстро его настиг.
У жертвы быль сломаны остистые отростки в области холки, ребра, разорваны становые- жилы выйной связки, вспорота брюшииа в подреберной области и вытащены внутренности. Первичный осмотр показал, что медведь съел лишь часть внутренностей (печени и кишок), а на другой день утащил жертву со льда озера в лес на расстояние 25 м от берега.
При этой охоте наблюдался прием длительного, изнуряющего жертву преследования, но, как только позволяла ситуация (медведь чувствовал запах остановившегося лося с наветренной стороны), у хищника проявлялись элементы скрадывания жертвы, а успех охоты обеспечил загон жертвы на лед. Расстояние, пройденное медведем за жертвой, определить не удалось даже приблизительно. За три дня мы смогли вытропить лишь некоторые отрезки пути: И апреля 11 км, 12 апреля — 6 и 13 апреля (тропление «в пяту») 6,5 км (смотреть статью под номером 8).
Нам известен еще один случай загона медведем лося на лед. Но при этом успех добычи целиком зависел от тактики хищника, позволившей ему выгнать жертву на скользкий лед. в местных условиях лед весной на водоемах бывает гладким редко, лишь в годы, когда, например, прошедший в оттепель дождь смоет с него снег.
Такие условия создались на обширном плесе небольшой реки в охранной зоне заповедника в 9Ы г. Убитого медведем лося-одиночку (быка) мы обнаружили 4 апреля в 20 м от берега. Крупный медведь-самец (ширина плантарной мозоли 16 см) при переходе обнаружил свежие наброды лося, стал обходить место жировки с подветренной стороны и зачуял лежавшего у самого берега водоема зверя. Их разделяло открытое пространство (сенокосный луг) шириной около 70 м. Хищник зашел от границы леса и медленно стал приближаться к лосю (скрадывал), пока тот его не обнаружил. Лось вскочил и пытался уйти от преследования вдоль берега, но медведь прыжками длиной 4—5 м бросился ему наперерез и оттеснил к воде. Тогда он выскочил ка покрытый водой скользкий лед и, пробежав 40 м, был настигнут хищником. У жертвы были сломаны остистые отростки в области холки, разорвана шкура и становые жилы, вырвано несколько ребер вместе с лоскутом шкуры в лезом боку, сломаны носовые кости (по-видимому, ударом лапы). в течение 5 дней медведь ел свою добычу в воде, а затем вытащил остатки на берег и жил около них 9 дней (смотреть статью под номером 9).
Нападение весной на кабана — взрослого секача небезопасно для медведя. Известны случаи серьезного ранения медведя секачом, а также безуспешная попытка хищника добыть такого зверя. В обоих случаях медведи были крупные.
14 апреля 1976 г. медведь, который ежегодно весной охотился на копытных в районе урочища Гора, обнаружил по запаху секача на лежке. Снег в это время был достаточно глубоким, и кабан протоптал вокруг лежки несколько троп. Лежка-гнездо представляла собой углубление в снегу (на солнцепеке), застланное еловым лапником, тонкими ветками деревьев и кустарников, собранными зверем вблизи гнезда. По одной из троп медведь вплотную подошел к лежавшему кабану и напал на него. Тот успел развернуться и нанес хищнику сильный удар в область правого плеча. Медведь убил кабана, но вынужден был уйти с места охоты (оно было открытое, на вырубке) в ближайший лес, по следу его была заметна обильная кровь. В лесу он подошел к изогнутой ольхе, прислонился пораженным местом к стволу и стоял там очень долго (в отпечатках лап снег уплотнился и обледенел). Струйка крови, вытекавшая из раны, растопила снег до самой земли, измазан был кровью и ствол. После такого «лечения» медведь извалялся в снегу тут же, рядом с деревом, и пошел есть добычу. Секач был найден на следующий день при троплении медведя «в след», весил он около 100 кг (был очень тощий), и медведь съел его за 4 дня (смотреть статью под номером 10).
Неудачную охоту медведя на секача мы наблюдали в охранной зоне Центральнолесного заповедника в районе урочища Лизухи 28 марта 1981 г. Хищник после упорного преследования настиг зверя у небольшой удачная охота медведицы возможна лишь в особо благоприятных условиях, когда ситуация складывается таким образом, что самке удается приблизиться к возможной жертве. За 16 лет полевых исследований нам удалось осмотреть лишь одно место удачной охоты на лося небольшой медведицы, имевшей двух медвежат-лончаков, удалось обнаружить заднюю йогу (отчлененную по эпифизу бедренной кости), часть грудины и отдельные небольшие куски, которые были старательно закопаны в мох. Место охоты было обнаружено и осмотрено на третий-четвертый день после добычи медведицей лося (установлено но свежести мяса, мазкам засохшей крови). Следов других медведей и волка вблизи этого места не было. За это время медведица с медвежатами могла съесть только небольшую часть туши лося. На расстоянии до 300 м от жертвы в сторону леса покров был сильно истоптан медведями в разных направлениях (смотреть статью под номером 12).
Таким образом, случаи нападения на копытных медведиц, имеющих медвежат, по-видимому, имеют место. А. Ф. Миддендорф считал их даже «особенно зловредными». Нам известен также случай нападения 19 июня 1971 г. медведицы, имеющей медвежат-лончаков, на домашнюю корову, которая осталась в лесу и ночью отелилась. Медведица убила и теленка, и корову, причем теленок за ночь был ею съеден целиком, а корова осталась нетронутой.
