После заселения местности бобрами (Самусенко, 1984) образуются участки суши и воды вдоль береговой линии, имеющие многочисленные биологические и абиотические отличия как от водоема, так и от суши. Эти участки — экотоны — после заселения их бобрами становятся на редкость богатыми экосистемами, привлекающими консументов разных рангов.
Однако для столь крупного, сильного, в воде и логове полностью защищенного животного реальным врагом на территории Латвийской ССР можно считать только волка, и то лишь в крупных лесных массивах нижнего течения р. Абава и в бассейне р. Ирбе, где плотность бобров значительна, а истребление волков затруднительно. А. Д. Пономарев и В. К- Хлебович врагами бобра называют также медведя, росомаху, лисицу, ряд пернатых хищников, крупных щук и сомов (цит. по Огнев, 1947). Ю. В. Дьяков (1975а, с. 153, 165) приводит схемы биоценотических связей в бобровых поселениях, подчеркивая, что большинство позвоночных животных извлекают выгоду из совместного обитания с бобрами, чаще не давая ничего взамен.
К сожителям Ю. В. Дьяков причисляет только тех животных, которые поселяются в бобровых жилищах, занимают и постоянно-используют общую территорию (земноводные, пресмыкающиеся, рыбы, моллюски, небольшие млекопитающие, насекомые) или живут на самих зверьках (Platypsillus castoris), не принося бобрам существенного вреда или пользы. К кормовым конкурентам он причисляет ондатру, мелких грызунов, зайцев, оленей и, как самого серьезного из них, называет лося, отмечая, что все названные конкуренты иногда используют труд бобров совместно, обгрызая стволы и ветви сваленных деревьев и кустарников (Дьяков, 1975а).
Можно согласиться с И. И. Барабаш-Никифоровым (1950), что водяная крыса и даже обыкновенная полевка могут стать пищевыми конкурентами бобра, однако такая возможность при имеющей место чрезвычайно высокой степени зарастания водоемов маловероятна. По нашему мнению, описанное весьма распространенное в природе явление следует назвать комменсализмом, при котором, по Ю. Одуму (1975, с. 273), «одна популяция извлекает пользу из объединения, а для другой это объединение безразлично», ибо бобр валит гораздо больше деревьев, чем потребляет. В. В. Дежкин и Н. В. Менькова (1978, с. 9) пишут, что в бобровых прудах селится рыба — карась, линь, вьюн, щука, а также птицы — утки, кулики, пастушковые. Плотность уток в бобровых водоемах США колеблется от 4,3 до 11,5 особи на 1 га.
Во время сильных засух вода, сохраняющаяся в прудах, ямах и каналах вокруг хаток, привлекает на водопой множество зверей и птиц. По словам В. В. Дежкина, у бобра много «нахлебников». Осенью и зимой сваленными ими деревьями кормятся зайцы, олени, лоси, мышевидные грызуны. Замечено, что ручьевая форель в бобровых прудах значительно длиннее, чем в течении, а утки селятся в бобровых прудах, полностью отвергая другие водоемы данной местности (Rutherford, 1955). Грассе (Grasse, 1951) отмечает, что поселение бобров, которое не привлекло бы по крайней мере одного выводка уток, является исключением.
В старых бобровых прудах поселяется ондатра, которая, в свою очередь, является важной составной частью питания куницы. Отмечая мнения о том, что бобровые плотины противодействуют размножению форели, Грассе на основе собственных наблюдений пишет, что бобровые пруды, имеющие возраст от 7 до 15 и больше лет, представляют собой великолепное место для рыбалки, во многих случаях лучшее в окрестностях. В основном бобры выгодны для форели, но их плотины могут создавать препятствия для достижения нерестилищ поздно нерестящимися видами.
По наблюдениям И. И. Барабаш-Никифорова (1950), соседство выхухоли (ныне это реликтовое животное обитает в Хоперском и Окском заповедниках, а также за их пределами) в связи с поеданием последней большого количества носителей личиночных стадий Stichorchis subtriquetrus положительно влияет на оздоровление водоема от этих опасных для бобра гельминтов.
Настоящим пищевым конкурентом бобра может стать домашний скот (Дьяков, 1975а). Уничтожение травяного покрова и растаптывание нор скотом заставляют бобров покидать такие места. Оставшиеся животные голодают. Несправедливо причислять к «конкурентам» ряд норных животных, использующих для жилья брошенные и даже жилые бобровые норы, ибо ни бобр, ни его «конкуренты» активно друг друга не подавляют. Это также вид комменсализма, увеличивающий поток энергии, косвенным «импортером» которой является бобр.
Давая исчерпывающий обзор врагов бобра, Ю. В. Дьяков отмечает, что даже все хищники в целом в настоящее время не могут считаться фактором, определяющим численность любой бобровой популяции. Этот вывод отличается от наблюдений В. Я. Паровщикова (1960) в Слободском бобровом заказнике Архангельской области, считающего необходимым ограничить там численность филина, росомахи, медведя и выдры. О выдре в списке врагов бобра мнения весьма разноречивы.
Существует мнение, что это злейший враг бобра, которому под силу разрушить бобровую плотину (Peleka Puce, 1978), что, на наш взгляд, сомнительно, Мы согласны с сообщением В. К- Лебедева (1972) о том, что на грязевой прибрежной полосе (у кромки воды) постоянно встречаются следы бобров вперемешку со следами выдры, при этом уже в течение 5 лет ни бобр, ни выдра не покидают участок совместного обитания, а проделываемые и поддерживаемые бобрами продушины во льду дают выдре в зимний период доступ к воде, что облегчает кормежку.
Особое место в отношениях бобра с животным миром принадлежит паразитам, которые неблагоприятно действуют на организм хозяина. По Ю. В. Дьякову (1975а), круг выявленных паразитов бобра довольно велик и далеко не исчерпан. Основные материалы об эндопаразитах опубликованы В. А. Ромашовым (1969а, б, в). Эти материалы имеют прямое отношение также к бобрам Латвии. Единственные исследования по гельминтозным заболеваниям бобров бассейна р. Ирбе (С. fiber fiber L. — потомков бобров, привезенных в 1927 г. из Норвегии) проведены бригадой ловцов Воронежского заповедника под руководством И. И. Ковалевского (1952). Бобры, отловленные в 1952 г., оказались сильно зараженными гельминтами Stichorchis subtriquetrus Rud., 1814 и Travassosius rufus Khalil, 1922 и были очень истощены. Исследования В. А. Ромашовым трех бобров (Балодис,. 1979), добытых в декабре 1976 г., показали, что бобры, в том числе и воронежского происхождения, заражены травассосиозом. Количество паразитов у одного зверька было 1250—2300 экз. Оказалось, что этими гельминтами успели заразиться и переселенные в 1952 г. из Воронежского заповедника бобры: по материалам В. А. Ромашова (19696, с. 183), указанные нематоды в заповеднике не встречаются.
Сильную зараженность травассосиозом считали причиной медленного роста численности бобрового поголовья в 40—50-х гг. нашего столетия. Допускали возможность, что очень высокая степень зараженности у бобров, отловленных в 1952 г., была вызвана длительностью транспортировки. Но размер исследованной группы (3 бобра) для такого вывода явно недостаточен. Мероприятия по борьбе с гельминтозными заболеваниями бобров по инструкции В. А. Ромашова (1960, 1969в) в Латвии не применены. Перечень ряда менее распространенных паразитов дает С. И. Огнев (1947).
Следует добавить, что евразийский бобр очень устойчив па отношению к эпизоотиям (Дьяков, 1975а — ссылка на А. В. Фе-дюшина), чего нельзя сказать о канадском бобре (Warren, 1927, р. 125). Как сообщают В. А. Ромашов и В. А. Семенов (1980,. с. 92), к настоящему времени зарегистрировано более 40 болезней, однако завершенные научные исследования в основном касаются проблемы оздоровления бобров от гельминтозов.
Б. Т. Артемов (1980) из болезней, наиболее часто встречающихся у бобров в Воронежском заповеднике, называет сальмонеллез, стафилодермию и колибактериоз. По новейшим сведениям (Krott, 1985), ондатра и тем более бобр — основные промежуточные хозяева туляремии. Около 2/3 шведских бобров являются носителями Pasteurella tularensis. Информация требует тщательной проверки и специальных исследований, ибо этой эпизоотии, по информации ветеринарной службы Латвийской ССР, ныне практически не существует, а за появлением данной болезни следят специальные службы. В условиях перенаселенности часто встречаются бобры, покусанные сородичами, с более или менее зажившими ранами (Дьяков, 1975а), иногда вызывающими гибель этих животных.
Из изложенного следует, что бобр ввиду специфического образа жизни, крепкого тела, вооруженного мощными резцами, хорошо защищен. Более серьезными, одновременно и единственными его врагами являются волки и крупные собаки. У бобров есть свои специфические паразиты, однако, если условия обитания не плохие, они, по-видимому, существенного влияния на хозяев, не оказывают. У бобров Латвии пока не обнаружены эпизоотии. Соотношение между бобром и остальным окружающим животным миром в основном имеет характер комменсализма. Практически все обитатели бобрового биоценоза питаются у сваленных бобрами деревьев, используют брошенные жилища, продушины во льду, пруды для нереста и гнездовья.
Бобровое поселение привлекает разных хищников. Биоценотическая роль бобра как мощного эдификатора, по высказыванию Э. Г. Самусенко (1984), не менее важна, чем получение товарной продукции. В свою очередь, для предупреждения и устранения разных заболеваний необходимо-постоянно следить за животными, не допуская перенаселенности, при которой возможны вспышки эпизоотии.
