Питание этого сурка мы изучали в 1961 —1962 гг. в заповеднике Аксу-Джабаглы. Оказалось, что список кормов зверька определяется прежде всего видовым составом окружающей растительности и поэтому в разных высотных поясах и даже в пределах одного из них может быть по составу весьма различным.
В поясе арчевников мы выясняли его 21 июня 1961 г. на северном склоне долины р. Балабалдабрек (абс. выс. 1900 м), на прогалине среди высокоствольных арчевых деревьев с кустами жимолости, ирга, шиповника и спиреи. Судя по свежим поедям, сурки кормились там растениями, указанными в таблице 71, и преимущественно в радиусе 30—40 м от нор, вдоль троп, соединяющих норы и под тенистыми кронами деревьев, где в изобилии произрастали растения первых трех видов, составлявшие основной корм сурка. У многих экземпляров лесной сныти были объедены все листья и вершинки побегов. Травостой на местах кормежки сурков был сочный, сомкнутый, густой, высотой в 20—50 см.
На прогалинах преобладала степная растительность, включая типчак, но поедей в этих местах не было. Копок в земле ни старых, ни свежих не обнаружено.
В субальпийском поясе мы изучали питание сурка 21 июня 1961 г. на субальпийском лугу с отдельными кустами жимолости у основания западного склона горы(ур. Кульджейляу)навысоте
2300 м. Поеди тщательно осмотрены на пяти семейных участках сурка. Среди обилия высокой (30—50 см) сомкнутой растительности они мало заметны. Цветущих растений было еще мало, и корм зверьков состоял в основном из листьев и нераспустившихся соцветий.
Поеди встречались в основном неподалеку от нор, которые чаще были под кустом жимолости, в некотором затенении. Зверьки посещали и совсем сырые места, что видно по хорошо заметным следам резцов на широких листьях бузульника разнолистного около ручья. Поедались и растения на бутане, например щавель тяньшанский, но незначительно. Обнаружены в небольшом числе весенние копки корней бузульника разнолистного.
В альпийском поясе корма сурка изучались в начале августа 1962 г. на абсолютной высоте 3000—3150 м, на ледниковых моренах — в верховьях р. Шунгульдук. Растительность на южных склонах и верх-шинах моренных холмов уже начинала желтеть и высыхать, зато на северных склонах и днищах межморенных понижений она оказалась сочной и зеленой; имелось значительное число цветущих растений. Свежие поеди сурков встречались почти исключительно на северных склонах. Поедались растения, перечисленные в таблице 71.
Кроме зеленых растений, сурки поедали в августе в небольшом количестве корни остролодки распростертой, на что указывали совершенно свежие покопки их. Весной же, до появления зелени, корни этого растения — важный корм сурка, об этом говорили многочисленные старые копки (на 10 м2 до 20 шт.), имевшие обычно около 14 см в диаметре и до 10—15 см глубины. О поедании корней в весеннее время свидетельствовал и помет зверьков этого времени, почти сплошь состоявший из их волокон. С корнями сурки поедали и приставшие к ним мелкие камешки, отчего весенний помет содержал их иногда в значительном количестве. Таким образом, корни наибольшее значение в питании сурка имеют, вероятно, в альпийком поясе, где он появляется из нор весной в более ранние фенологические сроки. Только в верховьях р. Шунгульдук в помете сурка встречен хитин жуков. Это, очевидно, объясняется низкорослым и во многих местах разреженным растительным покровом альпийского пояса, где насекомые для сурка более заметны, чем в густой растительности нижних поясов.
Сурок кормится в течение дня несколько раз, чередуя кормежку с отдыхом. На кормежке он мало задерживается на месте, а обычно все время медленно двигается, пригнувшись к земле и опустив хвост. Кормясь среди низкой растительности, он, сгрызая корм, редко прибегает к помощи лап, но во время жировки среди высокой, наоборот, часто лапой пригибает стебель, скусывая соцветие, а затем отпускает его. Особенно часто так делают молодые зверьки. При добывании корня сурок подкапывает его попеременно правой и левой лапами, а затем, схватив зубами, старается выдернуть, упираясь при этом в землю всеми конечностями и делая рывки в стороны. Летом растение обыкновенно скусывается не более, чем на одну треть высоты, но весной в начале вегетации чаще всего до основания.
Количество корма, поедаемого длиннохвостым сурком за один день, А. М. Андрушко (1939) и В. И. Чернышев (1954) определяют в 335—400 г. В действительности оно, несомненно, больше. Например, содержимое желудка к концу жировки достигает у взрослых сурков 750—1125 г, у полувзрослых до 650—750 г, а у молодых до 300— 350 г (Кузнецов, 1948). А так как сурок за день наполняет желудок, по крайней мере, два раза, то суточное потребление зеленых кормов будет достигать для взрослых зверьков 1500—2250, для полувзрослых 1300—1500 и для молодых 600—700 г, что к наибольшему весу зверьков в июле составит соответственно 26—39, 38—42 и 35—40%.
С питанием сурка тесно связано накопление им жира. Для Казахстана данные по этому вопросу отсутствуют, но есть для Алая. По Г. А. Кайзеру (1939), взрослый сурок перед спячкой имеет максимально 1,2—1,3 кг жира, а в среднем 1 кг, или 17—18% от веса тела. Во время же выхода сурка после спячки весной вес жира у него достигает 400—500 г; в основном это мало расходующийся зимой внутренний жир. Однако весенняя жировая ткань содержит много воды, а поэтому имеет сравнительно низкую калорийность и быстро расходуется организмом сурка. В середине июня наблюдается наиболее низкая упитанность сурков на Алае (Кайзер, 1939; Кизилов и Семенова, 1961). Новый подкожный жир, согласно двум последним авторам, в поясе лугостепей появляется примерно с 5 июля, а внутренний — дней на 10—15 позднее. Притом у родивших в данном году самок накопление нового жира дней на 10—15 отстает от такового у яловых самок и самцов. В спячку наиболее упитанными уходят яловые самки, а наименее жирными — молодые зверьки. В разных высотных поясах упитанность сурков в одно и то же время различна. На Алае в 1958 г. (Кизилов и Семенова, 1961) наиболее упитанными сурки были в лугостепи, менее — на субальпийских разнотравных лугах и еще меньше — в злаковой степи. Значительны различия упитанности и по годам, что связано с наличием или отсутствием засухи, ухудшающей кормовую базу сурков. Разница в упитанности разных годов достигает 30—35%. Весной ее резко снижают обильные снегопады и возвраты низких температур. Г. А. Кайзером (1939) подмечено, что зверек иногда с целью достать корм разгребает снег.
Сурок, как травоядное животное, нуждается в минеральных веществах, которыми нередко бедны растения, особенно в высокогорье. Вероятно, он поедает поваренную соль, которую чабаны летом выкладывают на землю для овец. В верховьях р. Шунгульдук мы заметили, что некоторые весенние экскременты сурка почти сплошь состоят из однородной мелкоземлистой массы серо-зеленоватого цвета. Такая же землистая масса в большом количестве обнаружена нами весной в желудке сибирского козерога. Вероятно, сурок, подобно козерогу, поедает ее на солонце для удовлетворения потребности в минеральных веществах.
Во многих осмотренных нами местах длиннохвостый сурок живет вдали от водных источников и, несомненно, удовлетворяет жажду лишь поеданием сочных растений, которые по утрам бывают к тому же покрыты обильной росой. В ур. Кульджейляу и в верховьях р. Шунгульдук часть сурков живет совсем рядом с водным источником, однако признаков потребления ими воды не отмечено. В Алайской долине этот зверек воду пьет из ручьев довольно часто, даже в том случае, если живет среди сочной растительности (Кайзер, 1939).
