Питание серого сурка вообще, а в пределах Казахстана особенно, известно недостаточно (Корзинкина, 1935; Айзин, 1943; Афанасьев, 1947; Зимина, 1953; Стогов, 1956).
В Казахском нагорье (горы Кошубай, Темирши, Вахты), судя по анализу 40 пищеварительных трактов сурков и поедям, собранным нами в местах их кормежки на высоте 1000—1300 м над ур. м. (все данные конца июня — начала июля), их питание характеризуется поеданием почти исключительно сочного разнотравья, с преобладанием бобовых (Капитонов, 1967 в). Основная масса содержимого желудков — зеленые части растений, но много также цветков, есть семена и плоды. Состав съеденных растений в желудке разнообразен (6—19 видов) и лишь в немногих из них основную массу содержимого составляли один или два вида растений, чаще это был лук шаровидный (Allium globosum), запахом которого пропитывалось и мясо зверька.
Установлено поедание сурком растений 46 видов. Из них наибольшее значение имеют остролодки двух видов, копеечник Гмелина (Hedysarum Gmeli-nii), горошек тонколистный (Vicia tenuifolia), астрагал, люцерна серповидная (Medicago falcata), флёмис клубненосный (Phlomis tuberosa), оносма песчаная (Onosma arenarium), гречишка альпийская (Polygonum alpinum), лук шаровидный (Allium globosum), полыни Маршалла (Artemisia Marschalliana) и понтийская (A. pontica), смолевка, скалиге-рия щетинковидная (Scaligeria setacea), порезник (Libanotis sp.). Tunica stricta, подмаренник настоящий (Galium verum), астра альпийская (Aster alpinus), василистник вонючий (Thalictrum foetidum), мытник (Pedicularis dasystachys), мытник тысячелистниковолистный (P. achil-leifolia), осоки приземистая (Carex supina) и стоповидная (С. pedifor-mis). У всех этих растений до цветения и во время его поедаются верхушки побегов с соцветиями и листьями. У обоих упомянутых осок сурки ели много созревающих семян.
У 12 взрослых зверьков, застреленных на кормежке, вес хорошо наполненного пищеварительного тракта равнялся 19,6—33,7, а в среднем 27,2% к весу тела, у молодых же зверьков он достигал 44,8%.
О весеннем питании этого сурка известно лишь то, что он поедает гнездовую выстилку (Афанасьев, 1947) и глину (Капитонов, 1968).
Питание серого сурка на небольших изолированных ксерофитных горных группах (например, Жорга, Жаур, Улькенбуркитты) отличается от описанного большим значением злаков.
В Калбинском Алтае, по нашим наблюдениям, на высоте 1000— 1400 м (просмотрено 13 пищеварительных трактов и много поедей) в районе г. Талды и в верховьях р. Агынакты, в конце июня 1964 г. сурки питались почти исключительно сочным разнотравьем. Наиболее часто поедались соцветия с привершинными листьями остролодкн джунгарской (Oxytropis songorica), оносмы простейшей (Onosma simplicissimum), подмаренника настоящего (Galium verum), в меньшем количестве лука шаровидного (Allium globosum), ромашника ромаш-никовидного (Pyrethrum pyrethroid. es), в небольшом числе астрагала алтайского (Astragalus latifolius), смолевки широколистной (Silene luli folia), ясколки ясколковидной (Cerastium cerastoides), полыни сизой (Artemisia glauca), толстореберника альпийского (Pachypleurum alpinum) и единично гречишки альпийской (Polygonum alpinum). Бросалось в глаза (это относится и к Казахскому нагорью) отсутствие среди поедаемых растений злаков. Не встречались в пищеварительном тракте также подземные части растений (не было и покопок), животный корм, камешки и земля, хотя нередко отмечался весенний помет сурка, почти целиком состоящий из глинистой массы. Сурки в районе г. Талды обитали на пышных флористически богатых субальпийских лугах, а в верховьях Агынакты — на разнотравно-злаковых степях, и поеденные ими растения терялись в массе нетронутых. Поеди встречались либо около нор, либо вдоль тропинок, соединяющих норы.
Воды в поселениях сурков обычно нет и они, несомненно, утоляют жажду влагой растений.
Для других хребтов Алтая (в пределах Казахстана) данных по питанию сурка нет, но они есть для Сайлюгемского хребта (Корзинки-на, 1935), где ранней весной основу питания составляли полыни (Artemisia frigida, меньше — A. obtusifolia), позднее — злаки (Роа atennuata, Agropyrum cristatum), а летом — бобовые (Astragalus se-mibicularis, A. scabristum, Oxytropis recognita. Ox. pumila).
На плато Укок в конце июля — августе 1967 г. сурки, помимо разнотравья, полыней и злаков, поедали молодые веточки с листьями у спиреи зверобойнолистной и стелющихся ив (Ганюшин, 1968).
В Сауре в верховьях р. Кызылкия на субальпийских лугах выше границы леса в начале июля 1966 г., судя по нашим сборам поедей у нор, а также просмотру помета и трех пищеварительных трактов зверьков, они питались сочным разнотравьем (соцветиями и вершинками побегов с листьями). Отмечено поедание 23 видов. Из них наиболее часты (перечислены в порядке убывания значимости): лук (Allium monadelphит), ясколка ясколковидная (Cerastium cerastoides), остролодка холодная (Oxytropis frigida), смолевка скученная (Silene commutata), подмаренник северный (Galium boreale), астрагал датский (Astragalus danicus), полынь Гмелина (Artemisia Gmelinii), гречишка альпийская (Polygonum alpinum), тысячелистник обыкновенный (Achillea millefolium), Arabis sp., лапчатка вильчатая (Potentilla bifurca). Покопок не обнаружено, следовательно, подземные части растений не поедаются.
На Западном Тарбагатае в районе г. Атпас (верховья р. Каракол) в первой половине июня 1966 г. на субальпийских лугах (высота 1600—1800 .и над ур. м.) сурки, судя по поедям и просмотру 18 пищеварительных трактов, питались в основном следующими видами растений: копеечник Гмелина (Hedysarum Gmelinii), остролодка джун-гарская (Oxytropis songorica), эспарцет (Onobrychis tanaitica), одуванчик лекарственный (Taraxacum officinale), лук многокорневой (Allium polyrrhizum), мытник (Pedicularis elata).
Приведенный состав наиболее часто поедаемых растений на 12 семейных участках сурков повторялся с небольшими вариациями. Эти растения около нор и вдоль тропинок поедались сурками на 60—100%.
Всего же в этом районе отмечено поедание растений 32 видов. Ранней весной, судя по обилию старых поедей, сурки, по-видимому, охотно питаются цветками сон-травы (Pulsatilla patens). Зверьки, живущие около зарослей кустарников, в июне поедали много горошка (Vicia tenuifolia).
Очень сходно питание сурков в середине июля и в Восточном Тарбагатае (верховья р. Жаланаш, бассейн р. Уласты) на высоте 1500—1700 м над ур. м., где просмотрено 10 пищеварительных трактов сурка и собрано много поедей. Хорошо наполненный желудок взрослого сурка весит до 800 г. О весеннем и осеннем питании данных нет.
В засушливых низких предгорьях Тарбагатая, у нижней границы распространения зверька, его питание значительно отличается от описанного. Например, в горах Аркалы (южные предгорья Тарбагатая) на высоте 600—700 м над ур. м., по нашим наблюдениям в начале нюня, сурки придерживались крутых (30—50°) скалистых северных склонов, перемещаясь по ним от основания до гребня и кормились под скалами, среди нагромонсдений каменных глыб и возле расщелин, т. е. в местах с наиболее сочной (обычно крупнотравной) растительностью. Среди 16 видов растений, поедание которых установлено, основу питания составляли: морковник (Peucedanum Morissonii), очиток пурпурный (Sedum purpureum), василистник простой (Thalictrum simplex), ревень алтайский (Rheum altaicum), тюльпан (Tulipa sp.), во-лодушка золотистая (Bupleurum aureum) и пырей (Agropyrum sp.), у которых зверьки поедали соцветия, вершинки побегов и наименее огрубевшие листья, а у тюльпана в небольшом количестве также откапывали луковицы. По-видимому, из-за ограниченности видового состава разнотравья сурки в значительном количестве поедали самые нежные и сочные побеги кустарников: спиреи зверобойнолистной (Spiraea hy per ici folia), эфедры хвощевидной (Ephedra equisetina) и в гораздо меньшей степени кокпека (Atriplex сапа).
Ранней весной здесь, несомненно, большое значение в питании имеет обильный на южных склонах, но уже завядший к началу июня луковичный мятлик (Роа bulbosa).
В Джунгарском Алатау, по наблюдениям А. Бекенова (устное сообщ.), в субальпийском поясе (2700—2900 м над ур. м.) верховьев р. Большой Баскан сурки обитают на моренах с густой разнообразной растительностью (высота травостоя 30—40 см) и отдельными кустами арчи. Весной, кроме сухой растительной ветоши, они поедают корни и корневища Polygonum songoricum, Trollius altaicus. Geranium collinum, Alchimilla tianschanica, о чем свидетельствуют многочисленные покопки в грунте и белые волокна корней в экскрементах зверьков. Постепенно корни в питании исчезают и летом попадаются в основном сочные вершинки и особенно цветки растений как перечисленных выше, так и Polygonum nitens. Anemone protracta, Alopecurus sp. и др.
В первой декаде августа в верховьях р. Оленды (восточная оконечность Джунгарского Алатау) на субальпийских лугах около реки сурки, судя по просмотру трех пищеварительных трактов и поедей, питались в основном вершинками побегов, реже цветками копеечника желтого (Hedysarum flavum), кипрея широколистного (Chamaenerium lati-folium), родиоли (Rhodiola sp.) и подмаренника; в небольшом числе поедались листья злаков. В одном желудке была слизистая животная ткань, вероятно, от больших черных слизней, обычных в том месте. Покопки в поселениях сурков не встречены, следовательно, подземные части растений зверьками не поедаются.
На хр. Кетмень и казахстанской части Терскей Алатау основными кормами этому сурку служат вегетативные части злаков, бобовых и разнотравья, но им поедаются также цветки, плоды, семена и довольно часто, но понемногу, животный корм. В разных высотных поясах отмечено около 100 видов растений, поедаемых сурком (Стогов, 1956). Для гор Киргизии имеются более подробные данные (Иофф и др., 1951; Зимина, 1953). Там отмечено поедание сурком глины на солонце (Иофф и др., 1951) и костей павших овец. Кости грызли чаще всего кормящие самки (П. Г. Репьев, устное сообщ.).
В первой половине мая 1961 г. в долине р. Мраморной (Заилий-ский Алатау, район Большого Алматинского озера, 2700—2800 м над ур. м.) на низкотравном манжетковом лугу речной террасы, неподалеку от нор мы встречали покопки сурков (свежих было немного). Зверьки выкапывали в основном корневища Alchimilla tianschanica и в меньшей степени луковицы Tulipa dasystemon. В ранневесенних экскрементах встречались куски побуревших старых листьев злаков, поедаемых, очевидно, в первые дни по выходе из нор. Там же в начале мая 1964 г. (вытаяли из снега лишь южные склоны) свежие поеди сурков встречались почти исключительно на Crocus colchicus (поедались цветки), так как другие растения только начали вегетировать. Поко-пок на южных склонах среди типчакового покрова не встречалось. На том же месте 13 мая в совершенно свежих экскрементах ни растительной ветоши, ни корней уже не было; они состояли из молодой зелени. Желудки трех сурков, добытых там же с 18 по 23 мая, содержали в основном массу из зеленых листьев злаков и других растений, а также из желтых цветков тюльпанов и гусиного лука.
В альпийском поясе верховьев р. Б. Алматинки (высота 2800— 3000 м) на моренах и прилегающих к ним склонах, по нашим наблюдениям в первой декаде июля, сурки поедали, судя по просмотру 12 пищеварительных трактов и большому числу погрызов, 35 видов растений. Из них главное значение имели: клевер ползучий (Trifolium repens), одуванчик обыкновенный (Taraxacum vulgare), остролодка лапландская (Oxytropis lapponica), астрагал альпийский (Astragalus alpinus), смолевка злаколистная (Silene graminifolia), ясколка тянь-шанская (Cerastium tianschanicum) и мытник (Pedicularis macrochila), второстепенное — гречишка джунгарская (Polygonum dshungaricum), ветреница (Anemone protracta), камнеломка сибирская (Saxifraga si-birica), гречишка (Polygonum viviparum и P. nitens), фиалка алтайская (Viola altaica), горечавка туркестанская (Gentiana turkestanica), герань холмовая (Geranium collinum) и мятлик альпийский (Роа alpina). Остальные растения (Aquilegia antrovinosa, Parnassia Laxmannii, Gentiana sp., Papaver croceum, Valeriana sp. и др.) поедались в небольшом числе и некоторые случайно. У всех растений сгрызались вершинки с листьями, реже с цветками и лишь от трех видов (Polygonum viviparum, P. nitens и Luzula sibirica) в желудках встречены зеленые (недозрелые) семена. Покопок с целью добывания корней и корневищ не обнаружено, следовательно, подземные части растений сурком не поедаются, по крайней мере в значительном количестве. Из 12 у четырех (три молодых и один взрослый) зверьков в желудках обнаружен животный корм. Остатки мелких жуков найдены в четырех желудках в числе от трех-четырех до 10—12 особей. У одного молодого сурка в желудке были также хорошо определимые куски трех-четырех крупных дождевых червей (Lumbricidae), у другого — осколки раковин сухопутных моллюсков, а у третьего — крупный, по-видимому, еще нелетный птенец воробьиной птицы, от которого сохранились остатки лап, клюва, перья и мышечная ткань с костями. У двух сурков в желудке было обнарулсено некоторое число мелких камешков.
Во многих местах сурки живут вдали от воды и утоляют жажду влагой растений, но в случае их обитания около ручья или реки они пьют и воду, что чаще отмечается на Тянь-Шане (Айзин, 1943). Весной в Центральном Тянь-Шане сурки поедают снег (П. Г. Репьев, устное сообщ.), а мы в начале мая в Заилийском Алатау наблюдали сурка, пившего воду около тающего снега.
Таким образом, несмотря на разнообразие природной обстановки, в которой живет серый сурок на протяжении своего огромного ареала, для него можно отметить следующие закономерности в питании.
1. Повсеместно зверек стремится поедать наиболее нежные сочные части растений (вершинки побегов с молодыми листьями, цветками), которые, как отмечает И. И. Стогов (1956), наиболее богаты протоплазменным белком и содержат относительно мало клетчатки. Это отчасти связано и с тем, что сурок зачастую не особенно тщательно пережевывает растения и в желудке нередко встречаются довольно крупные их куски (Бибиков и Стогов, 1956).
2. Всюду зверьки предпочитают поедать мезофильное разнотравье, особенно богатые белком бобовые растения. Из-за отсутствия или недостатка разнотравья они поедают злаки, которые в целом играют важную роль (вследствие ранней вегетации) лишь весной, когда другие растения еще не вегетируют. Летом наибольшее значение злаки имеют в более низких засушливых местах.
3. Питание подземными частями растений в целом для серого сурка нехарактерно. Заметное значение они имеют только в высокогорье (ранней весной, пока нет зеленых растений), и еще меньше — в засушливом низкогорье (при выгорании трав), где зверьки вынуждены поедать также и побеги кустарников.
4. Животный корм при внимательном изучении оказывается обычным для серого сурка, хотя и поедается одновременно в небольших количествах. Наиболее часто это отмечается весной и в более высоких горах, хотя наблюдается и летом, особенно в засуху. Для многих мест отмечено поедание сурком земли (в т. ч. на солонце), которая может, с одной стороны, служить для нормализации пищеварения (Барабаш-Никифоров и Формозов, 1965), а с другой — восполнять недостаток в организме минеральных веществ (Капитонов, 1968).
Питательность растений, как правило, с высотой в горах повышается (Берг, 1952). По В. П. Голоскокову (1949), в горах по сравнению с равнинами в растениях увеличивается содержание сырого протеина, растворимых сахаров и нерастворимых полисахаридов, а крахмала и особенно клетчатки резко снижается. Благодаря этому высокогорные сурки в сравнении с низкогорными находятся в лучших кормовых условиях, несмотря на нередко скудные в высокогорье травостои.
С питанием тесно связано накопление жира сурком. В горах Вахты, Кошубай, Темирши (Казахское нагорье) в конце июня — начале июля взрослые самцы (10 экз.) имели жира от 450 до 1200 г, в среднем 875 (11,2—20,0, в среднем 17,5% к весу тела), родившие в данном году самки (7 экз.) — соответственно 450—900 и 525 г (6,5—16,3 и 10,2%) и нерожавшие самки (3 экз.)—1050—1200 и 1100 г (17,5—22,6, в среднем 20,9%). Как видно, у родивших самок накопление жира сильно отстает, что, несомненно, связано с более поздним его началом из-за необходимости выкармливания детенышей. Последние в это время (с 29 июня по 5 июля) только начинали накапливать жир и вес его даже у наиболее упитанных не превышал 5,6% к весу тела, а у некоторых сурчат жира и совсем еще не было (Капитонов, 1967 в).
В горах Кзылрай уже к концу июля сурки очень жирны, а к середине августа их тело почти сплошь заплывает жиром (Афанасьев, 1947). У взрослых зверьков довольно много жира сохраняется до конца спячки, но у молодых почти не остается.
В Калбинском Алтае на высоте 800—1000 м над ур. м. в начале промысла сурков (конец июня — начало июля) они имели жира в среднем по 300 г, а в середине августа у взрослых особей в среднем 1500 г. Молочную флягу (35 л) обыкновенно натапливают с 25 зверьков. У наиболее крупных и упитанных самцов жировая ткань весит до 3 кг (Ф. Л. Лысов, устное сообщ.).
На Алтае (Рахмановские ключи, 2200 м над ур. м.) у пяти сурков (ощенившаяся самка, молодой зверек и полувзрослые), добытых 9—14 июля, мездра была лишена жира, т. е. накопление его еще не начиналось. В Южном Алтае (Кош-Агач, 2000 м над ур. м.), осенью вес подкожного и внутреннего жира у взрослого сурка достигает 1— 1,5 кг. У взрослых особей он составляет 23—28, а у молодняка—12— 15% к весу тела. Его хватает на время спячки, а у некоторых сурков, выкопанных весной до выхода из нор, оставалось еще 50—250 г жира; остатки его сохраняются до начала мая (Корзинкина, 1935; Деревщиков, 1967). На плато Укок (2200 м над ур. м.) в конце августа — начале сентября 1967 г. вес жира у взрослых сурков составлял 22,9—26,6, в среднем 25,9% от веса тела у самцов и 25—30,6, в среднем 26,7% — У самок. У молодняка его было 7,6—28, а в среднем 17% — у самцов и 16%—у самок.
В Сауре накопление жира у сурков на высоте 1500—2000 м начинается, вероятно, в конце мая или первой декаде июня. У 10 зверьков (пять взрослых и пять молодых), добытых Ю. С. Лобачевым с 13 по 18 июня, мездра была уже жирной.
В Западном Тарбагатае (верховья р. Каракол) на высоте 1400— 1500 м над ур. м., по нашим наблюдениям в первой декаде июня 1966 г., у пяти взрослых самцов вес жира (к весу тела) составлял 5,7 — 12,1, в среднем 8,3%, у шести самок, имевших в данный сезон детенышей,— 2,3—7,8, в среднем 3,7% и у двух яловых — 10—15,7, в среднем 12,8%. У молодняка в это время лсир только начинал накапливаться, а у двух из семи его и совсем еще не было.
В Джунгарском Алатау (горы Токсанбай) у яловой самки, добытой 26 июля на альпийском лугу (высота 2800 .и), и у двух молодых — от 14 июля и 7 августа — в высокогорной степи (высота около 2700 м над ур. м.) ур. Жамантас мездра была очень жирной. Вероятно, накопление жира здесь начинается в начале июля. У трех сурков (один взрослый и два полувзрослых самца), добытых 10 августа в верховьях р. Оленды (восточная оконечность хребта) на высоте 2100 м, жира было 23—26% от веса тела.
Для казахстанской части Терскей Алатау (ур. Коксай) данные об упитанности сурков наиболее подробны (Бибиков и Жирнова, 1956), но только для зоны елового леса (степные и лугостепные склоны). Перед спячкой взрослые сурки имеют там обычно 800—1200 г подкожного и 300—400 г внутреннего жира, а после нее, сразу по выходе из нор — 100—200 г подкожного и 200—300 г внутреннего. Очевидно, что во время спячки они расходуют около двух третьих общего количества жира, накопленного к осени. Причем размножающиеся самки весной более упитаны, чем яловые и самцы, а наименее упитаны сурки прошлого года рождения, у которых уже в конце апреля жир исчезает полностью, в то время как у родивших самок это происходит лишь в начале июня, а у яловых самок и взрослых самцов — в середине мая.
Согласно П. Г. Репьеву (1950), весенняя жировая ткань сурка мало калорийна, так как содержит много (40—45%) воды (в осенней — 16—25%) и поэтому быстро расходуется. Однако основные химические константы жира (удельный вес 0,919, температура застывания —6(±0,2°С), температура плавления 6,5(±0,5°С); йодное число 78(±1,3), кислотное число 2,3(±0,08), число Рейхертмейсля 0,616, число Поленске 0,56) по сезонам года не изменяются (Близнецов, 1966).
В Заилийском Алатау у двух взрослых самцов, добытых на высоте 3000—3100 м (верховье р. Б. Алматинка — альпийский луг на морене) 7—10 июля, мы обнаружили лишь 500 и 650 г жира (8 и 9% от веса тела), а у 10 прибылых накопление жира только началось.
Таким образом, несмотря на различия в питании сурка из разных географических районов, в его упитанности можно подметить следующие общие закономерности:
а)первыми начинают накапливать жир яловые самки, несколько позднее — взрослые самцы и полувзрослые особи, и лишь недели три спустя — родившие самки и их детеныши;
б)наиболее упитанными перед спячкой бывают взрослые особи, вдвое меньше (в % к весу тела) жира у молодняка, а наибольшая интенсивность накопления жира отмечена у родивших самок.
В горах упитанность зверьков перед спячкой наивысшая в верхнем поясе, где корм более питателен. Годовые различия погоды в теплые месяцы влияют на рост трав, а, следовательно, на обилие корма и упитанность сурков. По данным П. Г. Репьева (1950) и Д. Н. Крылова (1963), засухи сильнее снижают упитанность зверьков нижнего (степного) пояса обитания, а холода летом — верхнего (альпийского). Постоянные тревоги в местах интенсивного выпаса скота (людьми, овцами, собаками) заставляют зверьков подолгу отсиживаться в норах, поэтому их упитанность возрастает медленнее обычного. Например, в Калбинском Алтае, в местах выпаса овец, сурки достигают нормальной упитанности лишь в конце августа — начале сентября, а там, где зверьков не тревожат, это наступает уже в конце июля (Ф. Л. Лысова, устное сообщ.). Упитанность сильно влияет на размножение, сезонную активность и другие стороны биологии сурка.
