Уж кого-кого, а ведущего популярной программы Top Gear Джеймса Мэя в недостатке мужественности не упрекнуть. Лучшим досугом он считает время, проведенное в мастерской, а запах дорогого мужского парфюма повергает его в пучины уныния. И Джеймс не только являет собой пример для подражания, но и пытается вернуть на путь истинный тысячи несчастных мужчин, ставших жертвами маркетологов и вынужденных скрывать свою мужественность под одеждой унисекс. Ради своей благой цели Джеймс Мэй основал телевизионную ’’Лабораторию для мужчин Джеймса Мэя” и теперь усердно напоминает мужчинам о многих исконно мужских навыках, которые мы утратили из-за обилия гаджетов.
Например, для того чтобы показать, что настоящий мужчина способен определить, где он находится, и без GPS-навигатора, Джеймсу пришлось отправиться в путешествие на парусном судне через штормящий Ла-Манш…
Мы не рабы!
Возможно, Джеймсу и не пришлось бы отправляться в плавание, если бы не его продюсер. Нет, он не заставил Мэя ринуться в штормовые пучины, а просто подвез его до дома на машине. Джеймс Мэй испытал настоящий шок. В течение всей поездки продюсер был не хозяином положения, который гордо сидит за рулем и направляет машину твердой рукой истинного лидера. Нет, он был жалким рабом GPS-навигатора. ’’Поверните направо, двигайтесь прямо”, — то и дело повторял нежный женский голос, и продюсер послушно следовал указаниям. «Настоящий мужчина не допустит, чтобы им так помыкал какой-то гаджет, тем более если внутри сидит говорящая баба”, — возмутился Джеймс и задался вопросом: как люди определяли свое местоположение раньше, когда не было ни коммуникаторов, ни GPS-навигаторов, ни — о ужас! — автомобилей?
Оказалось, что еще какие-то два-три века назад это было огромной проблемой! Что такое широта и долгота, сегодня знают даже школьники, а любой смартфон с точностью до секунд сообщит вам ваши координаты.
Между тем, как обнаружил Джеймс Мэй в своих изысканиях, широта долготе рознь: если первую люди научились определять еще в глубокой древности, то определение долготы в полевых условиях до поры до времени многие считали практически неразрешимой задачей. Вопрос о нахождении долготы во время путешествия ставили в один ряд с теоремой Ферма, доказательство которой математики искали более 300 лет, с проблемой квадратуры круга, а Петр I сравнивал эту проблему с вечным двигателем или алхимическим получением золота из других металлов.
Показательным является хотя бы тот факт, что в XVII веке испанский король Филипп III пообещал 6000 золотых дукатов единовременно и 2000 дукатов ежегодно тому, кто найдет способ точного определения долготы в открытом море — в эпоху, когда активно развивалось мореплавание, это было более чем актуально.
Веком позднее за то же самое открытие приз посулил английский парламент, пообещав 10, 15 или 20 тысяч фунтов стерлингов в зависимости от точности метода — баснословные по тем временам суммы.
Так уж сложилось, что приборы, с помощью которых можно было узнать широту, появились еще в глубокой древности. Сначала это была астролябия, которую изобрели еще до нашей эры, затем, в XVII веке, ее сменил более точный секстант, который используется и по сей день. А вот с долготой все обстояло иначе — это был вопрос времени в самом что ни на есть прямом смысле.
Почему же было так сложно узнать свои координаты, находясь на корабле?
А у вас который час?
Сегодня в моде вольное обращение с часовыми поясами — их, как показывает практика, можно двигать куда угодно, что периодически демонстрируют правительства разных стран. Например, в Китае, огромная территория которого расположена в пяти часовых поясах, принято единое время — и очень трудно объяснить коровам, почему их доят на несколько часов раньше или позже, чем это задумано природой. Но, как бы ни распоряжались со временем власти, никакие законы не отменяют географического поясного времени — Земля, как ни крути, все-таки вертится до сих пор.
Разница во времени и разница в долготе взаимосвязаны: каждые 15 градусов долготы — это один час времени. Почему, легко догадаться, учитывая, что Земля совершает оборот в 360 градусов за 24 часа. Зная это, определить долготу в теории невероятно легко. Допустим, мы находимся в неизвестной точке, где только что наступил полдень. В Гринвиче — там, где проходит нулевой меридиан —в это же время часы пробили десять утра. Эти два часа дают нам различие в 30 градусов.
Если время в неизвестной точке больше, чем в Гринвиче, то долгота восточная, если меньше — то западная, и мы, соответственно, сейчас в 30 градусах восточной долготы.
Кстати говоря, на роль неизвестной точки из нашего примера вполне подходит Санкт-Петербург, расположенный именно на такой долготе.
Но это сейчас, когда интернетом и мобильными телефонами не пользуется только ленивый, могут с легкостью сверить часы москвич, лондонец и, допустим, житель Уагадугу, столицы Буркина-Фасо. Представьте себе мореплавателя XVI века, который отправлялся в путь. Если бы он взял с собой механические часы, которые показывали время его родного порта, то уже на следующие сутки они бы спешили или отставали на десяток — другой минут, а то и больше. Еще через сутки эта погрешность стала бы и вовсе огромной. Моряки это понимали, поэтому пользовались на кораблях песочными часами. За ними следил вахтенный матрос, который переворачивал их, а каждый поворот отмечал ударом в колокол, но и такой метод не давал точности, достаточной для определения координат. Так что если время в точке, где находился корабль, можно было определить с помощью астролябии по высоте солнца, то время в точке с известной долготой из-за того, что часы безбожно врали, являлось тайной за семью печатями.
Очевидно, что проблему долготы в море можно было решать с двух сторон — либо изобрести точные часы, либо придумать, как определить искомую координату без них. Действенным оказался первый способ — премию, предложенную британским парламентом, в 1773 году получил часовщик — самоучка Джон Харрисон, изобретатель хронометра. Работу над механизмом он начал еще в 1730 году и на протяжении своей жизни создал несколько моделей устройства, постоянно его совершенствуя. Однако многие ученые, а также любители, жаждущие наживы, пошли по второму пути, порой предлагая самые невероятные идеи.
Сумасшедшие против Галилея
Одним из первых претендентов на приз за долготу (тот, что учредил Филипп III) стал Галилео Галилей. Он предложил действительно очень точный метод: чтобы узнать координаты, нужно было всего лишь видеть положение четырех спутников Юпитера. Все было бы очень просто, если бы не было так сложно: то, что мог сделать Галилей, вряд ли бы осилил какой-нибудь Хуан Перес, рядовой моряк с испанского судна, так что премия великому ученому не досталась.
Однако если способ Галилея был отвергнут в силу его сложности, то некоторые идеи были попросту бредовыми — даже на взгляд современников. Например, англичане Уистон и Диттон предложили установить в открытом океане на основных торговых путях в точках с известной долготой неподвижные суда, которые ровно в полночь стреляли бы в воздух сигнальными снарядами. Моряки на плывущих кораблях измеряли бы расстояние до этих ”точек отсчета” по разнице в скорости света и скорости звука и определяли бы свои координаты. Идея была неосуществимой по многим причинам — вопрос вызывало хотя бы то, как поставить судно на якорь в точке, где расстояние до дна океана составляло несколько километров, не говоря уже о сомнительности таких сигнальных ракет и пиратах, промышлявших на этих самых торговых путях.
Но особенно восхитил Джеймса Мэя, задавшегося изучением вопроса, метод, предложенный неизвестным алхимиком. Он настолько впечатлил ведущего, что Джеймс решил проверить идею на практике. Для этого требовалось всего ничего: судно, купорос и собака.
Навигация без навигатора
Во времена, когда люди не умели определять долготу, медицина тоже была далека от совершенства.
В XVI веке раны порой лечили с помощью так называемого симпатического порошка — истолченного купороса. Считалось, что обрабатывать порошком нужно не рану, а оружие, которым ее нанесли. После этого рана чудесным образом должна была закрыться. Естественно, что во многих случаях так и происходило, но дело было вовсе не в порошке, а в способностях организма к регенерации. Это поняли позднее — видимо, когда кто-то забыл посыпать нож, но тем не менее выздоровел.
Автор идеи предлагал морякам брать на борт раненую собаку.
Нож, которым нанесена рана, оставался на берегу, и его каждый час опускали в симпатический порошок. В этот момент собака якобы должна была лаять, сообщая точное время. Джеймс решил не гневить организации по защите животных и не стал издеваться над псом. Он записал лай собаки на компакт-диск, взял животину на борт парусного судна и отправился вместе с командой моряков через Ла-Манш. Его помощник, находясь на берегу, в оговоренное время должен был опускать диск в порошок.
Конечно же, из этой затеи ничего не вышло — собака лаяла, когда ей вздумается, а то и вовсе дрыхла без задних лап. Так что даже Джеймс понял, что дело не в отказе от живодерства, а в том, что вся затея с симпатическим порошком была полным бредом. Пришлось ему прибегнуть к старым добрым навигационным приборам: хронометру и секстанту. Тем не менее он доказал главное: настоящий мужчина способен сориентироваться без GPS-навигатора даже в открытом море!
