В настоящее время в России этот боеприпас является самым
распространенным. Под него выпускается большое количество нарезного
охотничьего оружия, одновременно продолжается разработка новых
образцов. О самом патроне же, особенно в последние годы, когда
появилось множество охотничьих справочников, чего только не прочитаешь!
То его не рекомендуют для охоты на крупного опасного зверя, называя
«откровенно опасным», а то вдруг патрон начинает обладать достаточной
мощностью «на всех охотничьих дистанциях для зверя весом до 250 кг».
Встречаются и высказывания о полной непригодности патрона для охоты, в
частности, на медведя.
В этой статье я выскажу собственное мнение по этому поводу, подкрепив
материал фотографиями и действительными случаями из охотничьей практики.
В моем арсенале патрон 7,62×51 появился шесть с лишним лет назад вместе
с карабином «Вепрь-308». По прошествии некоторого времени он был
заменен на «Лось-7-1», более подходящий для охоты, прежде всего по
весовым данным. Этим патроном приходилось добывать на самых разных
дистанциях медведя, лося, включая особей весом более 300 кг, снежного
барана и северного оленя. Отстреливалась и боровая дичь — каменный
глухарь, случайно попадались зайцы и гуси, то есть достаточно различных
ситуаций, чтобы выработать определенное мнение по этому вопросу.
Сегодня наша промышленность делает несколько модификаций патронов калибра 7,62×51. Барнаульский завод: патрон 7,62×51 с оболочечной пулей весом 9,4 г и полуоболочечной — 9,1 г с начальной скоростью 820 м/с и стальной лакированной гильзой. Новосибирский завод: патрон 7,62×51 (.308 Вин.) с полуоболочечной и оболочечной пулями весом 9,6 г, начальная скорость порядка 850 м/с. Гильза вначале была латунная, затем биметаллическая. Обоими производителями выпускается еще несколько типов патронов: спортивный, патрон с индексом «Супер» и другие, но держать их в руках, а тем более стрелять ими не приходилось.
На руках у охотников встречаются и выпускавшиеся ранее 7,62х51А с полуоболочечной пулей 9,7 г с начальной скоростью 910 м/с.
На основании собственного опыта применения этих патронов на различных охотах могу сделать однозначный вывод — патрон вполне пригоден для отстрела крупных и средних медведей и лосей. Вообще-то здесь не мешает поточнее определиться с понятиями «крупный» и «средний». Думаю, не ошибусь, если для Камчатки относительно бурого медведя весовые данные будут следующими: средний — 150— 250 кг, крупный — 250—350 кг, очень крупный — более 350 кг. Конечно, эта градация довольно условна, но тем не менее по ней можно ориентироваться. Особенно хотелось бы обратить внимание на стрелковую квалификацию охотника. Имея в руках даже мощнейшее ружье калибра 9,3×64, нельзя уподобляться туземцам Африки, которые, согласно известнейшему охотнику-профессионалу Хантеру, считали, что зверя убивает не пуля, а сам звук выстрела, и не особенно заботились о меткости стрельбы. Повторю охотничью аксиому: стрелять необходимо только по убойным местам; если зверь стоит неудобно, следует ждать, когда он подставится под выстрел; либо, если позволяют условия, самому изменить позицию на более выгодную.
Обстоятельства сложились так, что в последнее время на медведя я охочусь в одиночку. Хотя и ездим на охоту вдвоем, но напарник мой — не охотник, его хобби — фото- и видеосъемка, так что у костра всегда есть с кем словом перекинуться, но охочусь всегда один. Так вот, без хвастовства и на полном серьезе — после перехода на «51-й» патрон — больше двух выстрелов на одного зверя делать еще не приходилось. В охоте на лося дело обстоит несколько иначе — она всегда коллективная, проходит в основном по снегу, что вносит свои коррективы.
Впрочем, вернемся к главному. На фото 1 полуоболочечная пуля, вернее, то, что от нее осталось после попадания в локтевой сустав лапы крупного медведя весом около 300 кг. Дистанция стрельбы — 250 м. Развернувшаяся «розочкой» оболочка весит ровно 2 г при первоначальной массе пули 9,6 г. Наибольший диаметр раскрытия — 30 мм. Как видно на фотографии, оболочка развалилась на лучи, свинцового сердечка обнаружить не удалось. Описывая этот случай в № 12 журнала за 1999 г., я непреднамеренно ввел читателей в заблуждение, какое, они поймут несколько ниже. В результате выстрела медведь, до этого несшийся галопом поперек склона, повернул и медленно, припадая на левую лапу, пошел почти в противоположном направлении. Он был явно в состоянии «грогги», выражаясь боксерским языком, что и позволило выстрелить еще раз, более прицельно. Применялся патрон 7,62×51 (.308) Новосибирского завода. На приличном расстоянии и при данном весе зверя — это свидетельство достаточной мощности и убойности. Конечно, кто-то может возразить, что именно из-за попадания в крупную кость пуля смогла настолько деформироваться и что в мягких тканях она вскрывается не так эффективно, и в этом будет прав. Однако хочу заметить, что в этом примере выстрел в локоть был несколько случаен, но даже и при таком исходе медведь получил настолько мощный удар, от которого не сумел быстро оправиться, а это, в свою очередь, и послужило гарантией успешного завершения охоты. Нелишне также отметить, что повреждение кости влечет за собой образование множества мелких осколков, действующих как самостоятельные убойные элементы, тем самым увеличивая поражающий эффект.
Следующий описываемый эпизод происходил осенью. Проходив безрезультатно по тундре, на которой стояли реденькие малорослые березки вперемешку с молодым кедровым стлаником, до середины дня, я решил возвращаться к лагерю. С собой у меня было 2 ружья: помимо карабина еще ИЖ-27. Дробовик я прихватил в надежде подстрелить пару-тройку белых куропаток. Уже дважды я «дергался» от вырывающихся почти из-под ног птиц, их характерного крика и хлопанья крыльев, но опускал вертикалку, опасаясь подшуметь более интересующих меня медведей. В том, что они здесь есть, я не сомневался — на шлаковых полянках, разбросанных по тундре, медведи оставили множество следов различной свежести и размеров. Тут и там попадались внушительные кучи из полупереваренной голубики, а самих косолапых что-то не было видно. Забросив карабин за спину «по-походному», то есть через голову, с ружьем в руках, я не торопясь шел по тундре. И надо было такому случиться — обойдя небольшой, но высокий куст кедрача, вижу в 20 метрах бурого медведя. Тот, явно меня не замечая, уплетает голубику, слизывая длинным языком фиолетового цвета ягоды с низкорослых кустиков. Быстро отступив за кедрач, пытаюсь снять карабин, но, как назло, он зацепился чем-то за рюкзак и не поддается. Вспоминаю, что в нарукавном кармане лежат два патрона с пулей «Диаболо», вкладываю их в патронники, стараясь не щелкнуть, закрываю ружье и, приготовившись, выхожу из своего укрытия. Возня моя не прошла незамеченной — медведь стоял на прежнем месте, но с явным интересом смотрел в мою сторону. Более того, невдалеке от первого находился второй, правда, ничего не подозревающий. Отмечу, что способность медведей к слиянию с окружающим фоном всегда меня удивляла. Спрашивается, ну как можно проморгать такого крупного зверя на практически открытом пространстве? Но подобное случается, и часто далеко не с новичками в охотничьих делах. Медведя соломенного цвета немудрено принять за большую тундровую кочку, покрытую увядшей травой; темно-бурого на значительном расстоянии легко спутать с кустом кедрового стланика…
Хорошо прицелившись в лопатку, нажимаю на спуск — щелчок, какое-то судорожное движение приклада — непонятное ощущение, но медведь сообразил все гораздо быстрее меня и уже мчался прочь. Разбираться, что случилось, нет времени, сбрасываю карабин вместе с рюкзаком на траву, освобождаю защелку магазина от петли затяжного шнура и передергиваю затвор. За эти секунды зверь успел перескочить небольшой, но глубокий ручей и был уже метрах в 150, ему оставалось пересечь короткий чистый отрезок, и — вот он спасительный березняк. Делаю первый выстрел — глухой шлепок попадания, медведь, опустив зад, поворачивается на передних лапах, стреляю второй раз, и он валится на землю. Переведя дух и смахнув пот со лба, иду к трофею. Уши стоят «топориком», значит, все в порядке, упитанный самец весом приблизительно 180—200 кг. Первая пуля (фото 2) попала в верхнюю треть бедренной кости. Раскрытие не такое сильное, как в первом случае, что объясняется применением более легкой пули с несколько уменьшенной начальной скоростью (использовался Барнаульский 7,62х5Ш-9,1). Крупная кость диаметром более 50 мм оказалась разбитой на мелкие кусочки, а вокруг места попадания образовалась обширная область поражения, превратившая мягкие ткани в подобие мельчайшего фарша. Остаточная масса оболочки — 1,8 г. Сперва я подумал, что свинцовый сердечник «разбрызгался», но ошибся. В процессе разделки он был обнаружен в печени, где нанес весьма серьезные повреждения — фактически печень оказалась разрезанной на две неравные части, а желчный мешочек чудом уцелел. Вес сердечника — 5 г. Здесь я вспомнил случай, описанный в статье о карабине «Вепрь-308», и, сопоставив факты, понял — выходное отверстие возле шеи оставил тогда именно сердечник, «вышедший» из оболочки в момент удара и резкого торможения пули о крупную кость.
Надо заметить, что патрон 7,62х51М-9,1, конечно, ослаблен. Мне, к примеру, приходится применять его для стрельбы глухаря (пока не появился патрон с оболочкой весом 9,4 г). Дистанции были различными — в диапазоне 80— 150 м. При попадании отмечались незначительные повреждения, а птица была вполне пригодна для дальнейшего использования. Впрочем, из вышесказанного можно сделать вывод, что этот патрон дает неплохие результаты по среднему зверю. Что же касается осечки дробовика, то причина была чисто прозаическая для нашего времени — подвел капсюль «Жевело», — когда я извлек гильзу, из патронника посыпался несгоревший порох, а сама пуля застряла в стволе, пройдя около 30 см. Смертельным же был второй выстрел из карабина — навылет пробита шея с повреждением позвонков.
На фото 4 и 3 полуоболочечная пуля с начальной массой 9,7 г (патрон 7,62х51А). Площадь поперечного сечения в результате деформации увеличилась практически более чем в два раза. Медведь живым весом свыше 200 кг был добыт на дистанции 50 м. Этот случай показателен еще и тем, что в туше не оказалось выходного отверстия, несмотря на малую дальность стрельбы и мощный патрон. Интересно, что к этому медведю я пытался подойти на выстрел трижды, в двух попытках зверь, неизменно чего-то опасаясь, уходил в лесной массив, при том, что скрадывал я его на ветер. Лишь на третий раз, почти уже потеряв всякую надежду на успех, поскольку ветра не стало, удалось приблизиться к нему по краю леса, для чего пришлось разуться (сапоги с предательским хрустом крошили опавший лист). После выстрела медведь рухнул как подкошенный и не поднимался. Попадание было в середину шеи, безусловно смертельное. Так как выхода пули не было, я попробовал отыскать ее, но сначала это сделать не удалось. Лишь по прошествии некоторого времени мне позвонил товарищ и сообщил, что обнаружил в мясе пулю, на что я уже не надеялся. Зная, что я собираю такие «сувениры», он сохранил его. Анализируя эту охоту, можно отметить, что «глухая» рана при определенных условиях выстрела — бесспорное достоинство патрона, обеспечившего передачу всей энергии пули в цель без потерь, гарантирующую надежное поражение зверя. Остаточный вес пули — 6 г. К вышеизложенному можно добавить, что такой случай пока первый и единственный в моей охотничьей практике, когда настолько осторожный и умный зверь, как бурый медведь, позволил сделать охотнику целых три попытки.
По моим наблюдениям, они, кстати, подтверждаются и другими, при температуре воздуха ниже —15 °С предпочтительнее брать патроны Новосибирского завода низковольтной температуры. Барнаульские патроны ощутимо снижают свои характеристики при отрицательной температуре, навеска пороха у них на 0,3 г меньше, пуля легче на 0,2—0,5 г в зависимости от конструкции, и это особенно проявляется на морозе. А так как оружие при нахождении в угодьях почти не заносится в тепло, ситуация усугубляется. Любопытства ради я решил провести однажды опыт — после восьмичасового пребывания в лесу на 25-градусном холоде выстрелил из сухого чистого ствола Барнаульским патроном 7,62×51-9,1, потом, по истечении четверти часа, для полного остывания и чистоты эксперимента (хотя при таких условиях один выстрел разогреть существенно металл не в состоянии) «извел» 7,62×51 (Винчестер .308). В первом случае канал ствола был заметно загрязнен несгоревшими порошинками, после второго выстрела поверхность осталась практически чистой, с легкой помутненностью хромировки. Оба патрона до этого носились вместе в боковом кармане маскхалата, то есть находились в равных условиях хранения.
Использование оболочечной пули заметно расширяет область применения патрона. Теперь стало возможно спокойно отстреливать, к примеру, глухаря или гуся, да и другую дичь, не боясь получить вместо мяса смесь из костей, крови и внутренностей.
Завершая, не хотелось бы быть неправильно понятым. Я не призываю всех поголовно охотников пользоваться оружием именно данного калибра. Каждый вправе выбирать себе модель по цене и вкусу, ориентируясь на конкретные или предполагаемые объекты охоты. Просто порой при полной противоречивости мнений и выводов хочется внести хоть некоторую ясность относительно этого патрона.
