Хмурая пелена низких облаков, плывущая с севера, зародившись где-то над просторами Ледовитого океана, с угрюмой решительностью захватывает небосвод. Спрятав, как в мешок, низкое солнце, она наполняет весеннюю тундру тусклой мрачностью, лишая меня всякой надежды при удаче сделать хороший цветной снимок.

— Саша, — кричу я ушедшему вперед Кондратьеву, — Александр Владимирович! — прокашлявшись, добавляю для убедительности, — может, все-таки передохнем маленько, а?..

Вот уже несколько часов, как, распрощавшись с моторкой у одного из озер, подняв голенища резиновых сапог, бредем мы с рюкзаками за плечами по топкой хляби Халерчинской тундры, как называют здесь протянувшийся вдоль левого берега Колымы участок Колымской низменности.

Озер тут и впрямь больше, чем суши. Но в эту пору, когда стаяли снега, разлились реки, суши тут, кажется, нет вовсе. Вначале, выбирая из ила ноги, мы шли, как журавли, по мелководью вдоль берега озера, не рискуя войти в густые ивняки, вымахавшие в два человеческих роста. Пара тундровых лебедей, на всякий случай отплыв на середину, долго приглядывалась к нам, но все-таки птицы не выдержали, взлетели, отправившись искать место поспокойнее. Затем мы поднялись на невысокий берег, где кустарник был помельче и пореже, но и здесь невозможно было найти сухого клочка земли. Продолжить чтение →

Я уже упоминал раньше, что с егерем государственного заказника Чайгуургино  — «усталые путники»  — Феликсом Пантелеймоновичем Дьячковым знакомство мое состоялось на речном теплоходе, открывавшем на Колыме навигацию. День выдался на редкость жарким. Теплоход был заполнен пассажирами, как речной трамвай в выходной день на Москве-реке. По случаю каникул возвращались в Походск школьники, заполонили палубу бабуси с сумками, направившиеся проведать родственников. Молодые парни и девчата пели под гитару, шутили, смеялись, гремел магнитофон и время от времени всерьез обеспокоенный капитан предупреждал по радио, чтобы большими группами у бортов не собирались.

На реке всего лишь несколько дней как прошел ледоход. Вода была зеленоватой, мутной. Еще не изучив фарватера, капитан старался держаться середины, осторожно ведя судно по реке. И когда однажды нос теплохода заюлил, будто не зная, куда держать, со своего места решительно встал сидевший впереди меня крепкого сложения широкоскулый дядечка. Обернувшись, он строго посмотрел в сторону капитанского мостика.

—   Что смотрите, гражданин? — сразу же раздался усиленный динамиком голос капитана, так что его расслышали не только пассажиры, но и звери на берегу. — Мели тут, мели. Продолжить чтение →