Понятие «безопасность» в альпинизме имеет две составные части, дополняющие и развивающие друг друга.
Первая часть — «Правила безопасного поведения в горах» — с ними в обязательном порядке должны быть знакомы все люди вновь прибывающие в горы. Вновь прибывшим участникам в первые же день-два по прибытии в горы руководители АМ (инструктора) обязаны объяснить все отличительные особенности нахождения человека в горах. Им должны объяснить, куда можно ходить самостоятельно, а куда нельзя (и самое главное -почему нельзя!), предупредить о ближайших к территории АМ горных опасностях и в первую очередь об опасностях горных рек. Это самая очевидная, близкая и сложная опасность. Самовольная отлучка с территории лагеря (за ягодами, грибами, и чем это может им грозить), также может грозить своими опасностями. Следует объяснить необходимость выполнения и соблюдения внутреннего распорядка дня АМ и еще многого другого, касающегося жизнедеятельности человека в условиях столь не похожих на привычную городскую обстановку. По мере ознакомления с горным рельефом рамки представления об опасностях должны раздвигаться, равно, как и пополняться багаж этих знаний.
Вторая часть — конкретные «Меры обеспечения безопасности» — это уже обучение альпинистов (всех категорий), всему тому, с чем они встретятся во время конкретных занятий, походов и восхождений в горах. Здесь следует твердо знать и помнить: каждому виду технических приемов передвижения — должны сопутствовать свои меры безопасности. Практика учебной работы говорит — все то, что полезно для мастера спорта, не так уж необходимо для начинающего альпиниста и просто не понятно ему (и даже вредно). Точно так же, как все то, что новичок, к примеру, разучит относительно безопасного лазания по скалам, будет подходить для его передвижения по льду, снегу, осыпи.
Что можно отнести к конкретному определению меры безопасности? Приведем лишь один пример. Начиная проведение занятий по ледовой технике, в той части, где долгое время используются навешенные на ледобурах веревки (отработка движения по перилам, спуски и пр.) в самом начале завернув ледобуры, о них как бы забывают. Солнечные лучи, длительные нагрузки чаще всего спазматического характера, все это значительно ослабляет крюк и вполне может привести к его вытаиванию (даже выпадению из гнезда). Но если на верхней станции страховки или закрепления веревки при долговременных занятиях подстраховать станцию дополнительным ледобуром, петлей ледовой проушины или ледового столбика (сделать блокировку), а то и просто засыпать снегом (плотно утрамбовать) головку крюка — вот мы и придем к реальному понятию повышения мер безопасности. Привычка, приобретенная на занятиях, плавно перетечет в уверенный навык, и будет сопутствовать во всех восхождениях.
В разные периоды становления учебного альпинизма (не сразу же он появился на божий свет) в разной степени вставал вопрос заботы о сохранении здоровья, уменьшения процента НС, особенно с летальным исходом. Как ни странно, но и в этом деле находились противники, которые утверждали, что не в теории суть, мол, надо больше ходить на вершины, а остальное «само по себе приложится». В конце концов, выиграли новаторы, которые постоянно и целенаправленно проводили в жизнь все то, что имело отношение к безопасности горовосхождений. Совет для любопытных — можно взять любую Программу, издания до- и послевоенных лет и сравнить ее с Программой редакции
1986 -1987 гг. — в первых Программах вообще не было упоминания об обучении мерам безопасности, как отдельного предмета. В последней редакции появилась не только теоретическая тема «Меры безопасности при занятиях альпинизмом», но все технические разделы стали сопровождаться характерными для них мерами безопасности, появились требования проведения занятий на страховочных стендах и т.п.
Внимательный читатель отметит, что раздел книги «Роль инструктора в обучении альпиниста» просто пронизан мотивом безопасности обучения и совершения восхождений. Более того, понятие «воспитание», тесно связанное с понятием «меры безопасности», органически вплеталось в систему обучения альпинизму вообще. В те времена это было в достаточной мере не сложно делать: единая система подготовки инструкторских кадров и их переподготовка, постоянно позволяла держать эти вопросы в поле зрения и под необходимым углом зрения. Дифференцированная система обучения позволяла переносить часть вспомогательных дисциплин на работу в городских условиях. Это позволяло в любом коллективе тему «Меры безопасности…» проводить в единой трактовке для всех категорий членов альпинистского коллектива. Введение в разные годы в старшие разряды норм для получения жетона «Спасательный отряд» (поначалу противников тоже хватало) лишь усиливало этот акцент. Роль общественных спасательных отрядов АМ неизменно росла, а комплектование спасательного отряда из инструкторов и старших разрядников для выхода на сложные спасательные работы уже не являлась безвыходной ситуацией. Таким образом, в общей системе обучения выстраивалась стройная подсистема — «Меры безопасности.». Что в горах, что в городских условиях, на методических сборах, школе инструкторов ключевыми фигурами для проведения в жизнь постулата о сохранении мер безопасности, становились инструкторы, тренеры, руководители команд и АМ.
Поразительно следующее (а возможно даже закономерно), как только в альпинизме рухнуло все сразу, тут же пропали понятия: «Меры безопасности»; «Ответственность инструктора за жизнь и здоровье вверенных ему участников группы» (по сути — его учеников).
Как ни покажется странным, но с развалом системы альплагерей, потерей основ обучения, устойчивым голодом в инструкторских кадрах и безалаберности при совершении восхождений («не учите нас, мы хотим свободы, нам никто не нужен») один из серьезных ударов пришелся по мерам безопасности, как при проведении учебных занятий, так и при совершении восхождений. Ответ здесь простой — пропал контроль за процессом обучения, потеряна тактическая дисциплина восхождений, все более модным становится нигилизм молодых, который не находит тормоза со стороны старших. Эту часть восстановительной работы должны принять на себя низовые коллективы (секции, клубы и пр.) с их инструкторами и старшими по альпинистскому образованию товарищами. Снова возникает знакомый вопрос — кто будет готовить тех, кто будет обучать основную массу желающих заняться альпинизмом?
В 50 гг. минувшего века было еще очень далеко до Гималайских успехов, которые начались с Эвереста-82. Но с каждым годом все отчетливее вырисовывалась проблема, грозная и жестокая — увеличение числа НС в горах. В те времена каждый случай тяжелой травмы и не дай бог — гибели альпиниста, подвергался специальному разбору. Принимались административные меры к нарушителям мер безопасности и неправильных тактических и технических приемов. Одним словом — был хоть какой никакой, но контроль и делались соответствующие выводы. Специально подготовленный ФА СССР анализ НС рассылался по местным федерациям, крупным секциям и альплагерям. В последних, для участников каждой новой смены дополнительно делался разбор НС произошедших в данном районе.
Проблема состояла в том, что увеличивалось не просто число НС, а случаев гибели ведущих альпинистов. Конечно, об этих проблемах в открытой печати не упоминалось, и лишь случайно иной раз они попадали в прессу. Так ежегодник «Побежденные вершины» 1958-1961. (М., Географиздат.,1963, стр. 344-352) отметил, что из 273 человек, выполнивших норму МС за этот период, погибло 11 человек (эта цифра относилась на время подготовки и верстки номера Ежегодника). Но по настоящему гром грянул, когда на переломе 50 — 60 гг. минувшего века, в самый разгар спортивного сезона в районные комиссии и КСП был разослан анализ происшествий, в которых рассматривался вопрос «Гибель связки при срыве первого». Из 50 рассмотренных случаев на гибель связки приходилось 40! (80%). Спору нет, альпинизм — объективно опасный вид человеческой деятельности, но мы, отправляясь в горы, применяем действия, если не исключающие гибель, то снижающие ее до минимума. Мы связываем себя и товарища веревкой не для того, чтобы погубить друг друга, и если это не так, а наоборот, то это — катастрофа (сейчас нет разговора о соло-направлении).
Есть такая наука — теория катастроф. Она исследует причинно-следственные связи. Так вот, если по каким-то причинам, обратная связь меняет знак, и вместо того, чтобы подавлять негативный процесс, начинает усиливать его — это катастрофа. Именно в этот период «родился» прием передвижения «паровозиком», стал активно внедряться прием блокирования связочных веревок в длинную единую цепь перил.
Одиозный случай, произошедший летом 2005 года в Фанских горах, вновь заставляет повторять, что проявляющиеся тенденции к «сокращению мер безопасности» (часть фразы умышленно взята в кавычки) не так уж безобидная вещь, как бы ни хотелось отдельным горячим головам это явление представить иначе.
Но вначале чуть-чуть истории. В средине ХХ века в практике отечественного альпинизма появился упомянутый «паровозик» (сленг) — прием движения связок (связки) на сложном рельефе, когда все веревки группы связываются в одну линию, и движение происходит преимущественно одновременно или это связка из 4-х альпинистов, привязанных к одной веревке. (Здесь не идет речь, когда в целях безопасности при движении по закрытому леднику применяется подобный тип передвижения). Основоположниками явления стали известный в те годы мастер спорта И. Ерохин и секция альпинизма МВТУ.
Что вызвало к жизни подобный прием? Прежде всего, стремление к минимизации потерь и доведение однотипности движения связок до возможного максимума. И как выход, появилась идея соединения связок в одну, с одним ведущим, задающим общий стиль и темп движения вверх по маршруту. В таком варианте для всех остальных участников группы/связки оставалось одно — успевать за лидером и своевременно чистить маршрут от забитых крючьев. Хотя и в этом не всегда была острая необходимость -растянутое положение связки-паровозика и положение веревки на рельефе, позволяло сокращать количество необходимых крючьев на маршруте (так думалось). Участники связки-гиганта как бы освобождались от выбора и осмысливания микрорельефа, принятия даже мини-тактических решений, не нужно было тратить время на создание и реализацию дополнительных (кроме тех, что создавал первый) точек страховки и т. д. и т. п.
Считалось, что таким образом повышается общая безопасность связки/группы и, что в случае срыва одного из участников подобной связки, остальные легко его удержат («поймают») на веревке. Нарастающее число НС, основой которых было применение указанного приема передвижения, показало ошибочность подобного подхода к мерам безопасности.
Прием был официально запрещен.
Вернемся в Фанские горы лета 2005 г. Группа значкистов УТС клуба «Сокол» из Норильска, совершала учебное восхождение на вершину Алаудин (4134 м) по маршруту 2 А к. с. Как принято говорить среди альпинистов — это была рядовая, обычная спусковая «двоечка». Руководила группой НП-2 стажер Агата Зорина, что само по себе являлось нарушением — стажер не имеет права самостоятельного руководства учебным отделением вообще, тем более на учебном восхождении, да еще группой значкистов. Все 4 человека шли на одной веревке (вторая была в рюкзаке), когда срыв первого в связке (Буханченко И.Е.) повлек за собой остальных участников группы. Маршрут, на котором произошло несчастие, имеет характер сильно разрушенного гребня, не имеющего на своем протяжении сколь-нибудь выраженных технических сложностей. Даже принимая во внимание, что ведущий сбился с пути и потерял направление маршрута, не может объяснить, как в НС могла «влететь» вся группа. Но вся беда этой беды заключается именно в том, что они шли «паровозиком». Но не тем старым способом, а модернизированным: 1-й (Буханченко И.Е.) и 4-й (Зорина А.В.) участники связки были пристегнуты к страховочной (связочной) веревке обычными узлами проводника к своим ИСС; средние — 2-й (Корнуков И.А.) и 3-й (Гулей В.С.) двигались внутри связки, будучи прикрепленными к веревке только скользящими карабинами (!!!).
Срыв первого вытянул всю слабину связочной веревки и привел к тому, что своим ударом был сорван последний в связке и, началось падение связки, затем произошел разрыв веревки. По словам спасателей, Буханченко И. Е. и Корнуков И. А. после падения, каким-то образом задержались (зацепились) на краю стены и остались живы. Обоих девушек рывок выбросил значительно дальше. Агата Зорина в свободном полете падала порядка 300 м, а Викторию Гулей все это расстояние било о скалы стены. В результате обрыва связочной веревки погибли: Агата Зорина (20 лет, 2-й разряд, стажер, СПб) и Виктория Гулей (27 лет, значкист, Норильск).
Если бы это был единичный случай, который можно попробовать «списать» на некоторые просчеты: в обучении (плохой — неопытный инструктор); на неопытность ведущего (потеря линии маршрута); плохой контроль со стороны инструктора (во время не остановил ведущего, начавшего терять линию маршрута) — это одно дело. Но данный случай является составной частью нового веяния в тактических правилах (кто их устанавливал или — кто их вовремя не остановил) передвижения связок на маршруте восхождения. Вызывает серьезные опасения и просто тревогу, что подобную схему организации связок и порядок их движения (4 и более человека — на одной веревке) стали применять и «мастера» на маршрутах высших к.с. (2003 г. — Ушба).
Появляющиеся в последнее время в горах молодые инструктора альпинизма (не по возрасту, а по «скороспелости» их подготовки), по мнению руководителей различных АМ, явно не дотягивают в своем образовании до требований, которые к ним предъявляет учебный процесс и те форс-мажорные обстоятельства, в которые они попадают на восхождениях. Сам факт присутствия в группе из Норильска стажера, которая ничего не сделала ни для выравнивания ситуации с неправильно организованной связкой, не предприняла никаких действий, когда стало ясным, что ведущий участник группы просто «запоролся» на маршруте (извините за резкое слово, но оно ложится точно в строку). Это все вопросы, относящиеся к учебному процессу. А куда отнести слова одного из разрядников Таджикской ФА, заметившего по ходу разбора данного НС, «что они все так давно уже ходят». Ну да ладно — он «чужой» — из другой страны, из других настроений, но жизнь-то у всех одна и долго ли этому таджикскому юноше «так ходить» в горах?
В разных странах с незапамятных времен разрабатываются и совершенствуются Правила, Уставы, Наставления, Кодексы и прочие документы, направленные на предупреждение возникновения аварийных ситуаций, для повышения мер безопасности, заботы о здоровье людей в горах. Учитывая непредсказуемость горной природы и действий человека (аспект непредсказуемости его поведения), очень скоро стало
понятным, что в большинстве случаев невозможно создание и утверждение единообразного кодекса мер безопасности для всех горных районов мира и стран. Выработанные, применительно к своим характерным условиям, направления по обеспечению мер безопасности, скорее находятся все же в области «сложившейся практики работы (деятельности)» — так говорят правила юриспруденции, заменяющие с успехом твердые своды законов, которые неприменимы для использования в горных условиях и при обучении альпинизму.
Тем не менее, указанные Правила содержат основные мотивы, выполнение которых позволяет с достаточной мерой безопасности выполнять различную работу в горах. Составленные более подробные классификации правил безопасности применительно к различным видам передвижения и особенностям горной природы, позволяют конкретнее формулировать рекомендации, одновременно не являясь сводом объединенных сведений и руководств по теме (вспомним правила юриспруденции). Например, в Болгарской ФА в свое время была разработана подобная классификация, включающая 11 разделов, с общим числом рекомендаций превышающим 250 пунктов. Но кто может гарантировать, что цифра «250» исчерпывает все непредсказуемости горной природы и самого человека находящегося в горах!?
Появление предмета со столь значительным объемом вопросов и положений, привело к разработке и утверждению в разных странах в т.ч. и СССР методики обучения «Правилам безопасности» или «Мерам безопасности при занятиях альпинизмом». В России пока таких разработок и Правил нет.
Комментарии