Сорта стресса. — Метеостанция как ашрам. — Дорога на Бермамыт. —  Я вроде ламы, Эмка как Ким. — О вреде излишней резвости.  – Препирательства с диссидентом. –  Психодром и брокенский призрак. – Жизнь и смерть почитателя протопопа Аввакума. – Разные взгляды на смысл жизни. – Наяда в Хасауте

Еле-еле серело, когда я выбрался из палатки на холод по чисто личным  обстоятельствам.  Было тихо, еще и утренний бриз не начинал дуть, и плеска моря совершенно не было слышно.  Я не обратил на это обстоятельство никакого внимания, а зря.  Хотя — что я мог бы поделать?  Но об этом после.

Я полюбовался на утренний лет несчетных стай, погоревал насчет отсутсвия ружьишка, потом, взрыкивая от холода, вернулся в теплый спальник, угрелся в предвкушеньи, что моментально засну.  Черта лысого, однако.  Богооставленность – это еще куда ни шло, это завсегда при нас, но быть оставлену собственным «Фрегадом», или самому оставить кат – совсем худо.  Принимая во внимание.

Я глянул на часы.  Пять.  До побудки еще пара часов, а у меня сна ни в одном глазу.  Я вспомнил где-то читанное, в «Науке и жизни», наверно: если не выспался, но спать не можешь – это худший вид стресса.  Стресс бывает хороший и не очень; так вот у меня самый дурной, какой только можно придумать.  А как не стрессовать, когда я тут, а «Фрегадик» мой неведомо где и неведомо, что с ним.  Тьма такая, что смотри, не смотри, нуль чего высмотришь. Продолжить чтение →

Отрыжка бессонной ночи.  – Уроки мсье Лиса.  – Черепаший Ренессанс.  –  Красавец-сом.  –  В поход за глиной.  –  Крысобой.  –  Общественный договор с ежом.  – Туз, или царский подарок судьбы.  – Гончар.  – О пользе рыбьего жира.  –  Коптилка времен войны.  – Забавные свойства Дневника.  – О Жалкости Жизни.  – Жалкость: коммунальный вариант.  –  О роли гламура в быту

Утро получилось угрюмое.  Нет, в природе все было хорошо, солнце вскарабкалось уже высоко – было около десяти – и свысока поливало остров и его окрестности пронизывающим весенним светом.  Ветерок, хоть и подувал с северо-запада, отдавал теплом; ну, если не совсем летним теплом, то все ж не недавним могильным хладом.  В общем, метеообстановка как раз в норме, а вот на душе пасмурно, если не сказать паскудно.  Проспал самолучшие утренние часы и все равно не выспался, голова после бессонных часов тоскливых мыслеплутаний – вата ватой, в членах тяжесть и леность, насчет зарядки-пробежки противно и думать, а еще противней оттого, что совестно – оттого, что противно.  В общем, все совсем так, как после бессонницы с самокопанием там, в обыденном бытии среди роящихся Других.  В ночные бредни про новую жизнь и духовное преображение уже не верилось ни грамма.  Чепуха какая-то.  Стоило ли бежать за тысячи верст, переживать Аngst, катарсис и Бог знает что еще, чтоб снова плюхнуться в депрессуху и абулию. . .  Сколько ни ерзай задницей по планете, сколь ни бегай с места на место, и сам ты не изменишься, а мир вокруг и подавно, глаза б мои его не видали.  Жалкий, в общем-то, мир.   Продолжить чтение →

Обсох. – Бурлачим. – Конфетка впереди. – Летучие голландцы en masse. – Чудо природы: раздолбайство хуже российского. – Полшага до нирваны. – Огоньки и порнофильм. – Удивительный пробел в робинзонадах

Вот так я валялся, мечтал, вспоминал, и довспоминался до того, что нечувствительно заснул.  Как раз на этой нимфической сцене и заснул, наверно.  Спал, правда, недолго.  Видно, какой-то подспудный червь точил, и подскочил я, как ужаленный, хоть черви не жалят.  Но что толку подскакивать.  Скачи, не скачи, а все равно уж скоро девять, и солнышко пригревает, как мамочка по лицу гладит.

Чертыхаясь, я выкарабкался из палатки – и так и врос в землю.  То-то я не слышал плеска волн, когда в первый раз выбирался на волю.  Какой там на хрен плеск, когда море ушло черт его знает куда, и стоит мой бедный «Фрегадик» на сухом месте, как сиротка.  На Каспии так и говорят: обсох.  Ветер с западного сменился на обычный норд-ост и отогнал море туда, где ему и положено быть, а поскольку место плоское, то отогнал довольно далеко.  Немудрено, что я так и заорал, “You сian’t dew this to me!” – голосом незадачливого гангстера из какого-нибудь американского боевика тридцатых годов.  Нельзя, мол, со мной так поступать.  Какое там нельзя, когда уж поступили, как хотели, а захотят, и еще поступят.  Кто?  А почем я знаю, кто.  В любом случае – сволочи.

В общем, красиво начался денек. Не хуже вчерашней концовки. Продолжить чтение →

Наташенька.  – Живоглот.  –  Планы на будущее.  –  Ящерки.  –  Лепидоптера и лолиты.  – Окджилан.  –  А не уйти ли в змееловы.  –  Ревень.  –  Грызуны кронируют саксаул.  –  Жало скорпиона.  

Мой первый жест с утра – тяну левую руку к глазам, беспокоюсь, не проспал ли, и вообще засекаю время: секундомер пошел мотать круги, а я с ним наперегонки, кто кого.  Такое вот проклятье нашей жизни, не хуже первородного греха.  Хейердал, когда решил оторваться от заблудшей в технологическом свинарнике цивилизации и поселился со своей белокурой Лив на полинезийском островке, первым делом истолок свои часы в лапшу между двумя камнями.  Потом, правда, признался, что эпизод этот он сочинил для художественного эффекта, хоть его и тянуло нечто такое учинить; на самом же деле подарил часы какому-то туземцу, с пользой для обоих.  Но в принципе идея манит.  Отключиться от крысиных бегов, забыть о стреле времени, зависнуть в стоячем желе, где все вроде бы происходит одновременно, как у индейцев хопи, и пребывать в полном балдеже сколько получится. 

Жаль, не про меня идейка.  В моем положении если за бегом времени не следить и устроить себе искусственный безвременный рай, можно в очень жидкое дерьмо вляпаться в самом что ни на есть реальном времени и засесть тут навек.  Можно в безводное лето влететь, а там и вообще до зимних ураганов дотянуть, с тридцатиградусным морозцем для разнообразия.  Потому и идешь сквозь жизнь рабом секундной стрелки.  Что на Большой земле, что здесь, все одним мирром мазано.  Экстемпоральным раем в природе не пахнет, и нечего сопли по песку размазывать.   Продолжить чтение →

Джон Сильвер и Стрелец. – Вопросы этикета. – Разговорный гамбит. – Немного картографии. – Вожделенный Бузуляк. – Экокатастрофа на носу, но кого это колышет. – Трудности кросскультуральной коммуникации. – Фламинго, моя легенда. – Демографический казус. – Купи жену. — Эндшпиль

На следующее утро солнышко застало меня все в той же позе: я сидел у входа в палатку, любовался стремительным восходом и обпивался обжигающим чаем, который в кои-то веки не надо было отмеривать пипеткой.  Сидел себе и размышлял на вчерашнюю тему: а хочу ли я плыть через эту красивую бухту к грязному аулу и становиться там центром внимания общественности.  Общественность рисовалась все больше в виде толпы голопопой, сопливой, рахитичной пацанвы.

Не знаю, до чего бы я додумался, если б Провидение предусмотрительно не вытолкнуло на сцену еще два действующих лица – двух всадников далеко справа от меня, трусивших по всей видимости по направлению к аулу.  Я сложил два практически чистых пальца кольцом, заложил в рот и свистнул так, что уши заложило, потом замахал рукой.  Те двое остановились, постояли, похоже, переговорили, потом повернули в мою сторону. Продолжить чтение →

К классификации моих снов.  –  Предварительные замечания относительно сновиденья и его записи.  –  Знакомство у забора.  –  Введение в новые принципы мироздания.  –  К вопросу о претензиях.  –  Разные масштабы и схемы одиночеств.  – Эрос vs. агапэ.  –  Дефектный проект.  –  Метанойя не метанойя, а что-то такое было

Вообще сны у меня в основном двух сортов – киноподобные и книгоподобные.  Киноподобные, наверно, дело более обычное, именно так большинство людей пересказывает сны, словно вчерашнее кино.   У меня такие тоже бывают, один-два я тут уже пересказал.  Про книгоподобные я что-то не слышал, или просто мало интересовался предметом; скорее всего я не один такой.  Книгоподобный сон – это как чтение, или писание, или не пойми что, но связанное с текстом: то ли я его сочиняю, то ли читаю, то ли сочиняю в момент чтения.  Картинки же могут присутствовать, а могут и нет, и даже когда они есть, то какие-то мультяшные, доверия не внушающие.  Такое чтиво-сочинение чаще всего ужасно увлекательно, не оторваться, действие вихрем, хотя может и замедлиться, когда нужно по законам прозы.  По жанру – что-то типа детектива или плутовского романа; бывают и чисто приключенческие.  При этом я каким-то этажом мозга соображаю, что вот у меня сочиняется книжка, и я сам собой восхищаюсь, до чего закручена интрига и хорош слог, а проснувшись, помню только отрывки, если вообще чего-то помню, и страх как переживаю, что нет такой машины, которая бы записывала сны.  Продолжить чтение →