Как уже отмечалось, ограничение притока личностно значимой информации вызывает "информационный голод", неудовлетворение которого может привести к развитию неврозов. В условиях групповой изоляции, когда потребность в информации не может быть удовлетворена по каналам связи, сам человек становится источником информации.
Как источник информации человек проявляет себя только в общении. "При общении,- писал К. С. Станиславский,- вы прежде всего ищите в человеке душу, его внутренний мир… Для того, чтобы общаться, надо иметь то, чем можно общаться, т. е. прежде всего свои собственные переживания, чувства и мысли"260. Как показали исследования, уже дети дошкольного возраста выбирают для общения партнера, который может быть источником информации. Школьники и студенты считают интересным того человека, с которым можно о многом поговорить. В обычных условиях в качестве собеседников выступают сослуживцы, члены семьи и знакомые. Получение информации и обсуждение ее при общении связано не только с интеллектуальной деятельностью, но и с эмоциональными переживаниями.
Французский социолог Вуайен утверждает, что если бы по каким-то причинам вдруг прекратился обмен информацией между людьми, то это привело бы к распаду группы. Группа может в крайнем случае обойтись без обмена материальными средствами. Но если нет обмена идеями, эмоциями, сведениями, социальная связь полностью исчезает, не остается ничего общего между членами группы, следовательно, нет больше общности. Это положение находит свое подтверждение в исследованиях, проведенных в условиях групповой изоляции.
Когда, например, формируется экипаж подводной лодки, у моряков появляется желание поближе узнать друг друга. Вначале обмен информацией носит поверхностный характер и касается, как правило, биографических данных. В дальнейшем он приобретает более широкий характер. Совместно обсуждаются события на корабле и в мире, просмотренные кинофильмы, прочитанные книги, спортивные новости и т. д. Как показали наблюдения, во время длительных походов моряки постепенно все реже и реже обмениваются информацией друг с другом. У людей снижается интерес к тесному общению. Ю. А. Сенкевич вспоминает: "Какие же у нас на "Ра" подобрались интересные люди… И как удачно, что у нас есть скамейка-завалинка, словно специально созданная для вечерних бесед!.. Сейчас на "Ра-2" в нашем распоряжении не кустарщина из канистр и бурдюков, а… комфортабельное сиденье… Сумерничаем мы теперь далеко не так часто, как в прошлом году… Выяснилось, что мы меньше, чем в прошлом году, стремимся к общению. Зачем оно нам? Разве и без того каждый о каждом не знает уже все-все?" 261
Социально-психологические исследования на гидрометеорологических станциях в условиях Крайнего Севера, проведенные И. К. Келейниковым, показали, что новые члены коллектива обычно привлекают к себе особое внимание, но с течением времени, по мере информационной истощаемости, интерес к ним пропадает. Р. Бэрд прослеживает, когда в условиях зимовки в Антарктиде наступает такой день, "когда ни у кого не остается ничего, что можно было бы рассказать другим"; участник зимовки Родаль о процессе информационного истощения рассказывает: "Вначале нам нравилось наше вынужденное заключение. Но вскоре… даже самые интересные истории выслушивались без интереса, так как их повторяли много раз. Мы старательно избегали дискуссий, ибо знали, что они приведут к ссорам и катастрофе… Не было больше необходимости или даже желания выражать свои мысли словами, мы могли читать их на лицах каждого из нас, так что в конце нашего "заточения" мы молча слонялись по комнате"262. Информационная истощаемость четко прослеживается и в модельных экспериментах. "Интересно,- пишет А. Н. Божко,- что специфика условий, точнее, повседневное общение привело к тому, что мы научились понимать друг друга без слов; за сутки каждый скажет три-четыре десятка слов, и все… О себе каждый из нас уже рассказал все, что мог и хотел, в первые дни" 263.
Во всех этих случаях люди имели возможность получать, хотя и в ограниченном количестве, информацию из книг, журналов и по радио. Особенно же быстро и остро дает чувствовать себя информационная истощаемость людей в групповой изоляции, когда они лишены источников пополнения своих знаний и впечатлений. Примером может служить зимовка Нансена и Иогансена в небольшой хижине на Земле Франца-Иосифа в 1895-1896 гг. "Жизнь была так однообразна,- вспоминал Ф. Нансен, — что о ней почти нечего было писать. Изо дня в день приходили и уходили одни и те же мысли… Все темы для бесед были нами давным-давно исчерпаны; не оставалось почти никаких, имеющих сколько-нибудь общий интерес, мыслей, которыми бы мы уже не обменялись" 264.
Информационная истощаемость при наличии потребности в общении приводит к тому, что люди начинают повторяться, а это вызывает отрицательные реакции. Об эмоциональной напряженности во взаимоотношениях членов группы в годичном эксперименте, когда беседовать друг с другом становилось уже не о чем, А. Н. Божко рассказывает: "О чем же говорить? Но человек не может не говорить. Ведь слово — атрибут цивилизации. И сейчас оно жизненно необходимо для общения. Но почему так нелегко бывает сдержаться, не сказать чего-нибудь "не по делу"? Однако слово, не несущее определенной информации, раздражает, и тот, кто просто решил поупражняться в речи, рискует испортить отношения со слушателями. Видимо, необходим постоянный обмен свежей информацией. А как быть, если ее нет, как в наших условиях? Наверное, нужно быть еще более осторожным в обращении со словами" 265.
Каковы же компенсаторные механизмы, способствующие мобилизации информационных резервов человека и сохранению стабильности группы в условиях изоляции? Можно выделить две формы таких механизмов, которые вырабатываются стихийно. Одной из них, судя по отчетам полярников, является организация популярных лекций, читаемых специалистами экспедиций. Так, Борхгревинк отмечает, что во время зимовки "проводились доклады на темы полярные, литературные, религиозные и политические… При этом достигалось главное: дремавшая мысль пробуждалась к новой деятельности" 266. Р. Бэрд свидетельствует, что во время зимовки инициативно возник "Антарктический университет", в котором профессора экспедиции читали лекции на различные темы. По данным П. Д. Астапенко267, на антарктической станции "Литл-Америка-5" часто читались лекции на самые разнообразные темы, причем они сопровождались демонстрацией диапозитивов. Для желающих было создано более десяти кружков: языковых, технических, образовательных. "Чтобы внести какое-то разнообразие в нашу жизнь,- пишет М. Маре,- и ближе познакомиться с профессиями друг друга, по вечерам мы устраивали своего рода научные конференции" 268. Е. К. Федоров вспоминает, что во время зимовки в Арктике в 30-х годах "в большом зале столовой каждую неделю проводились беседы на научные темы — выступали поочередно все научные сотрудники и рассказывали о существе и целях исследований, которые они проводят" 269. Судя по отчетам полярников, проведение лекций, дискуссий служило действенным средством борьбы с разобщенностью людей, вызываемой падением интереса друг к другу.
Вторым механизмом, способствующим притоку информации, является замена партнеров по общению. Известно, что после трех месяцев зимовки в Антарктиде полярники производят перегруппировки. Как отмечают исследователи, это вызывается потребностью компенсировать отсутствие новизны при общении.
Таким образом, можно утверждать, что специфическими психогенными факторами в условиях групповой изоляции являются постоянная публичность и информационная истощаемость партнеров по общению. Для сохранения эмоционального равновесия и стабильной системы взаимоотношений на этапе психической переадаптации при отсутствии специальных мер профилактики включаются такие защитные механизмы, как полная открытость духовного мира, периодическая аутизация, чтение лекций, проведение бесед, дискуссий и т. д., а также замена партнеров по общению в неформальной социально-психологической структуре группы.
