При увеличении срока пребывания в измененных условиях существования и отсутствии мер профилактики система стабильных отношений в группе переходит в систему отношений неустойчивых (этап неустойчивой психической деятельности). Как уже отмечалось, в экстремальных условиях на человека действует ряд психогенных факторов, в том числе публичность и информационная истощаемость, каждый из которых спустя определенное время может вызвать астенизацию нервной системы. На основании анализа большого числа наших исследований можно заключить, что стабильность системы отношений в изолированной группе находится в определенной зависимости от астенизации нервной системы. Обратимся к наблюдениям и исследованиям.
Арктика и Антарктика. Г. Пальмай, исследовавший группу полярников в условиях Антарктиды, установил, что со временем люди становились менее коммуникабельными. Третий квартал пребывания их на зимовке был более всего насыщен отрицательными отношениями с выраженными эмоциональными реакциями. Среди сотрудников часто возникали конфликты, участились обращения к врачу с невротическими жалобами, отражавшими астенизацию нервной системы. Аналогичная закономерность была выявлена на антарктических станциях и советскими исследователями.
Об этом же свидетельствуют наблюдения и самонаблюдения полярников. На седьмом месяце жизни на льдине И. Д. Папанин записал: «Но, правду говоря, мы устали. Это стало чувствоваться во всем — и в отношениях друг к другу, и в работе»270. Другой исследователь отмечал: «Незаметно день за днем у людей понемногу взвинчивались, а у иных стали сдавать нервы; в поведении некоторых чувствовалось большое нервное напряжение, какая-то душевная усталость… так или иначе сказывающаяся на поведении людей, их работоспособности, развлечениях, отношении друг к другу»271. В «Арктическом дневнике» П. С. Кутузова читаем: «Половина Мирного сосет валидол, у многих шалят нервы… У нас стали часто вспыхивать ссоры. Ссорятся из-за мелочей, по пустякам, но все проходит бурно, чуть ли не до драк… Сейчас не разговариваю с И., стараюсь не иметь с ним ничего общего. Но это трудно, ведь он начальник нашего отряда, и дел общих до черта. Началось по мелочи, из-за паршивой двери в тамбур, открытой ветром. А кончилось тем, что он отрезал электропроводку в мою лабораторию и оставил все приборы без питания»272.
Длительное плавание. Как уже говорилось, в исследованиях В. Д. Ткаченко было показано, что через 30-40 дней плавания в экипажах сейнеров устанавливалась стабильная система взаимоотношений. Однако начиная с 80-х суток стала нарастать напряженность во взаимоотношениях, которая все чаще и чаще разрешалась в конфликтах. Возрастающая напряженность и ухудшение взаимоотношений описывали и участники длительных плаваний на плотах. Э. Бишоп на пятом месяце плавания писал: «Я становлюсь все более и более мелочным и начинаю просто недолюбливать беднягу Мишеля… Он раздражает меня. Однако мне все же следует сдерживаться»273, О взаимоотношениях людей во время плавания через Атлантику Ю. А. Сенкевич рассказывает: «А столкновения по-прежнему возникали, бессмысленные, беспричинные,- как правило, они гасились в зародыше и разрешались смехом, но и смех был лихорадочный и преувеличенный. Нечто неуловимое и бесформенное висело над нами, зудело в уши, заставляло злиться по мелочам, лишало сил, обволакивало полем вялости и апатии» 274.
Модельные эксперименты. О состоянии участников длительного эксперимента в условиях гермокамеры Е. Терещенко пишет: «Мне… все чаще начинало казаться, будто в крохотную комнату вползает какой-то едкий туман и, медленно отравляя нас, делает нетерпимыми друг к другу. Какие-то мелочи в поведении, в манере держаться начали приобретать неправдоподобно преувеличенное значение… Пропадала обычная благожелательность тона, вспыхивали недоразумения, все чаще напоминающие ссоры. И все по пустякам»275. Периодические конфликты возникали и в условиях годичного гермокамерного эксперимента, сопровождаясь «слепой ненавистью» и социальной изоляцией кого-либо из членов группы. Н. А. Маслов отмечает, что в условиях групповой экспериментальной гипокинезии людей «появлялась раздражительность, несдержанность, ворчливость. Малейший пустяк мог послужить поводом для бурных эмоциональных реакций, конфликтов…»276
В приведенных нами наблюдениях и самонаблюдениях отчетливо видно, как исподволь развивавшаяся астенизация начинала отрицательно влиять на процесс общения. Каким же образом осуществляется это влияние?
Одним из условий успешного взаимодействия людей в процессе общения является взаимопонимание партнеров, которое достигается прежде всего благодаря способности принять роль партнера. «Принятие роли,- пишет Т. Шибутани,- сложный процесс, включающий в себя восприятие жестов, замещающую идентификацию с другим человеком и проекцию на него своих собственных тенденций поведения. Идентификация неразрывно связана с коммуникацией, ибо, только вообразив себя на месте другого, человек может догадаться о его внутреннем состоянии»277. Отсюда можно заключить, что идентификация требует от человека высокого уровня воображения. По мнению А. А. Бодалева, взаимодействие при общении требует активного и адекватного функционирования не только воображения, но и всех уровней «чувственного и логического отражения, начиная от ощущений и кончая мышлением» 278.
При астенизации появляется эмоциональная неустойчивость, ухудшается воображение, нарушается мышление и т. д. При нарушении процессов воображения и других психических процессов, лежащих в основе идентификации, восприятие человека в процессе общения становится неадекватным, что и приводит к разобщенности и взаимному непониманию. Это подтверждается клиническими наблюдениями. На одной из «Клинических сред» И. П. Павлову был показан больной, испытывавший большие затруднения при общении с другими людьми, что часто приводило к конфликтам. И. П. Павлов дал этому следующее объяснение: «…наши отношения с окружающими… основаны и на первой сигнальной системе, т. е. на оценке впечатлений, которые ты получаешь, на правильной оценке… А она слаба у него вся. Тут постоянно требуется анализ всей этой системы. Он нужен, чтобы отличить одно лицо, которое имеет ко мне отношение, от другого, третьего и т. д. Это все первичный анализ, анализ первой сигнальной системы, а у него его как раз и нет. Отсюда эта трудность. Он подчеркивает, что ему с аудиторией ничего сложного нет, если что непонятно, то он должен объяснить, а вот другое дело — взаимоотношения со своими товарищами, профессорами и другими. Это ему трудно, неосуществимо… Правильные отношения — это чтобы ты не пересолил ни чувством, ни впечатлением, все в меру, во всем имел настоящую меру и отвечал бы надлежащим образом» 279.
По данным ряда исследователей, с увеличением срока пребывания в Антарктиде внимательное и чуткое отношение полярников друг к другу сменяется неприязнью. Судя по дневниковым записям, в ряде случаев неприязненные отношения обусловливаются проекцией своего плохого настроения на партнеров по общению. Примечательна в этом плане запись в дневнике Ю. А. Сенкевича: «Чем дальше, тем неуклоннее «горячие точки» перемещались из производственной сферы в бытовую, житейскую: спутник не устраивал не столько тем, как работает, сколько тем вообще, что он не таков, каким ты желал бы его возле себя иметь» 280. Людей в состоянии астенизации такой человек раздражает. Ю. А. Сенкевич пишет: «Абдулла моется пресной водой, и это безобразие… Норман из тех, кто чистит зубы не утром, а вечером, и это меня настораживает»281. Ну кто же в обычных условиях ставил бы отношение к другому человеку в зависимость от того, какой водой тот моется или когда чистит зубы — утром или вечером?
Одним из условий общения является сдержанность людей и их уступчивость по отношению друг к другу. И. П. Павлов показал, что эти два качества обспечиваются процессом внутреннего торможения, который в первую очередь начинает страдать при астенизации, что отрицательно сказывается на процессе общения.
Исследователи отмечают, что к концу зимовки полярники становятся несдержанными, раздражительными, резкими по отношению друг к другу. Во время обычных разговоров они начинают срываться, грубить. По данным В. Д. Ткаченко, к сотым суткам ведения промысла рыбы за Южным полярным кругом 90% моряков были вовлечены в конфликты. На 150-е сутки плавания вариант ответа «иногда на работе поступаю так, чтобы повредить своему недоброжелателю» выбрали 20,5% моряков, тогда как в начале рейса не отметил никто. В то же время 21% моряков указали на желание ударить того или другого человека. К концу рейса у 12% моряков эти желания начали реализовываться.
Несдержанность, агрессивность во взаимоотношениях отмечают не только психологи и врачи, но и сами участники экспедиции. Так, М. Маре пишет: «Боб (Доверс.- В. Л.) изо всех сил старался побороть хандру, и все же время от времени она давала себя знать. Когда он находился в особенно плохом расположении духа… он становился невыносимым… Он придирался к малейшему пустяку… В такие минуты вспыльчивость его становилась труднопереносимой…»282 «…Вдруг ловишь себя на том,- признается Ю. А. Сенкевич,- что ужасно хочется обругать соседа: чего он опять запиликал на гармошке? И понимаешь ведь, что он тоже только что трудился как вол, и музыка сейчас для него — утешение, и мотивчик такой симпатичный — все понимаешь и ничего не можешь с собой поделать» 283.
Как видим, в условиях групповой изоляции по мере нарастания астенизации появляется психологическая напряженность, раздражительность, что и приводит к конфликтам.
В социальной психологии принято считать, что конфликт — это столкновение, вызванное противоречиями установок, целей и способов действия по отношению к конкретному предмету или ситуации. Другими словами, для возникновения конфликта достаточно, если существует расхождение точек зрения по тем или иным вопросам, невозможность удовлетворения различных потребностей, возникающих одновременно у нескольких лиц, и т. д. Сам конфликт имеет причину, его мотивы для субъекта бывают ясны. Конфликты в группах далеко не всегда носят антагонистический характер. В ходе конфликта чаще всего разрешается противоречивость взглядов и устанавливается единство мнений. Конфликты представляют собой закономерное явление в развитии как общества в целом, так и отдельных групп и могут происходить в рамках сотрудничества, соперничества участников группы, объединенных общими целями, интересами.
В экспедиционных условиях нередко возникают ситуации широкого диапазона — от аварийных ситуаций до распределения бытовых обязанностей. Случается, что спорные вопросы требуют своего разрешения при коллективном обсуждении. Дискуссии, вообще говоря, являются постоянным спутником общения человека с человеком. При отсутствии астенизации борьба мнений протекает, как правило, без грубых выпадов по отношению друг к другу. Такие дискуссии «разрешают» накапливающуюся эмоциональную напряженность, вызываемую теми или иными причинами. «Отношения после них (дискуссий.- В. Л.),- пишет А. Н. Божко,- всегда разряжаются, невысказанное перестает тяготить, нравственная атмосфера сразу смягчается…»284
При развитии астенизации, которая характеризуется раздражительностью, несдержанностью, проекцией своего плохого настроения на партнеров, потерей самокритичности, дискуссии сразу же соскальзывают с деловой основы на пустяковые расхождения, которые затем начинают возводиться в принцип, и проходят со взаимными оскорблениями и агрессивными актами. Такие ссоры имели место на арктических станциях, в длительных плаваниях и в годичном гермокамерном эксперименте. Астенизация накладывала свой отпечаток и на общение в космических полетах. Например, к концу орбитального полета космического корабля «Аполлон-7» у астронавтов появился астенический синдром. Они начали вступать в конфликты не только между собой, но и с операторами наземных станций управления полетом. Все члены экипажа вопреки инструкциям сняли с себя датчики для записи физиологических функций и даже отказались обсуждать этот инцидент с руководителем полета. Астронавт Эйзел мотивировал свой поступок тем, что на Земле «нам наговорили красивые слова о снаряжении, хотя оно никуда не годится».
Периоды напряженности, как мы говорили в первой главе, имели место и у советских космонавтов во время длительных полетов. Так, в экипаже В. Титова и М. Манарова, слаженно проработавшем год в космосе, произошла блокада общения, которая длилась три дня. В. И. Мясников рассказывает: «Обнаружилось некоторое изменение личностей космонавтов. Поставили диагноз: в экипаже неблагополучно, произошла размолвка. Как поступила психологическая служба? Вам известно, что среди прочего мы практикуем встречи экипажей с семьями. По сути, у нас два взаимодействующих экипажа: командир и бортинженер на корабле и жены их здесь, на Земле. И вот в этом случае пришлось пойти на некоторые уловки, попросить жен, чтобы они перекрестными вопросами к мужьям создали между ними ситуацию вынужденного взаимодействия. Причем эмоционально беседа была построена так, чтобы растопить лед» 285.
Начальник отдела Центра подготовки космонавтов Р. Б. Богдашевский, комментируя этот эпизод, говорит: «А вообще выводить космонавтов из конфликта труднее всего. Безусловно, командиру экипажа даются определенные рекомендации, как действовать, если отношения между теми или иными его членами обострятся до крайней степени. Однако он не всегда имеет возможность ими воспользоваться, а порой и сам становится зачинателем конфликта. Здесь у «земли» почти нет реальных возможностей влиять на ситуацию. Если бы мы начали напрямую вмешиваться в действия командира экипажа, то мы бы ему не помогли, а, возможно, лишь навредили бы» 286.
По мере увеличения времени пребывания зимовщиков на антарктических станциях исследователи отмечают появление замкнутости, аутичности членов экспедиций. П. П. Волков пишет, что сотрудники гидрометеорологических станций «стремятся уйти внутрь себя, сократить контакты, «инкапсулироваться» 287. Нарастание интравертированности, переключение на ориентации, связанные с внутренним миром, и понижение общительности А. П. Бизюк относит к числу закономерных перестроек личности в условиях групповой изоляции на гидрометеорологических станциях.
На наш взгляд, ограничение общения до минимума, «уход в себя» в условиях групповой изоляции служат способом избежать конфликтов при нарастании астенизации. Об этом говорят дневниковые записи двух врачей, участвовавших в гермокамерном эксперименте. Е. И. Гавриков, 20-е сутки: «Общаемся мало, даже меньше, чем нужно, и, по-видимому, не в обиде за это друг на друга». 25-е сутки: «Общаемся мы немного. Мы, видимо, не ужились, а сработались. При такой совместной жизни дома я бы давно поругался!.. Я не хочу ссор на борту нашего ковчега». С. П. Кукишев, 29-е сутки: «Меняется все: настроение, восприятие, отношения, ощущения…» Е. И. Гавриков, 30-е сутки: «Сегодня я подумал, что они (взаимоотношения.- В. Л.) чем-то напоминают отношения двух робинзонов после примирения. Мы, как правило, не спорим. Лишних разговоров не ведем. Вообще мало разговариваем»288.
О взаимоотношениях людей в годичном гермокамерном эксперименте А. Н. Божко пишет: «Слово в наших условиях слишком сильный раздражитель. Оно может не полностью донести смысл или исказить его. Поэтому стараемся быть в разговоре чрезвычайно осторожными. На вопросы друг другу отвечаем кратко… Пытаемся обдумывать фразы, прежде чем их произносить, вообще стараемся меньше разговаривать… Стараемся не давать друг другу «советов», быть корректными. Так как никому не хочется оказаться в изоляции среди трех, т. е. в абсолютном одиночестве… Как мало требуется, особенно, в наших условиях, чтобы вывести человека из душевного равновесия…» 289
В приведенных высказываниях отчетливо прослеживается желание испытуемых избежать конфликтов, для чего они ограничивают общение друг с другом и уходят в свой внутренний мир. Развившаяся астенизация нервной системы, сопровождающаяся описанными необычными поведенческими реакциями в общении, позволяет в ряде случаев довести до конца решение задач, поставленных перед изолированной группой как в экспедиционных, так и экспериментальных условиях. Однако иногда у некоторых членов изолированной группы развиваются глубокие психические нарушения.
